Когда я запускал анархо-солипсист, это был очень авторский, интимный канал. Он состоял из рефлексии чуть менее, чем полностью, иллюстрируя тезис, что личное — это политическое. Время шло, вокруг него формировалось коммьюнити (лучи любви родному чату), происходило перекрестное опыление (я шерил анархистов и других приятных людей, они репостили меня). Новостного и социального становилось все больше. И все меньше, собственно, меня. Я начал осознавать, что фильтрую случайные, интимные мысли, чтобы не забивать ленту своей аудитории, ожидающей от меня другого.
Наверное, можно было ворваться в основной канал кишками наружу. Быть громким и нелепым, шутить невпопад и танцевать мрачные танцы. Возможно, когда-то я так и сделаю. Но сейчас мне проще разделить эти активности. Открыть для себя дверь, куда я войду в тусовочной пижаме, глотая солнечные корпускулы на мягких отходах. Где буду пиздеть об любви, творчестве, моменте — и не думать, попадаю ли я в формат. Место, которое не погасит ни один мой эскапистский порыв.
А говоря фактически, здесь будет все, что не влезло в прокрустово ложе типографии «прекрасной анархии будущего». Обзоры на игры и кино. Музыкальные подборки. Экзистенциальная тоска. Наркотический угар. Реплики. Мемы. Шум.
Наверное, можно было ворваться в основной канал кишками наружу. Быть громким и нелепым, шутить невпопад и танцевать мрачные танцы. Возможно, когда-то я так и сделаю. Но сейчас мне проще разделить эти активности. Открыть для себя дверь, куда я войду в тусовочной пижаме, глотая солнечные корпускулы на мягких отходах. Где буду пиздеть об любви, творчестве, моменте — и не думать, попадаю ли я в формат. Место, которое не погасит ни один мой эскапистский порыв.
А говоря фактически, здесь будет все, что не влезло в прокрустово ложе типографии «прекрасной анархии будущего». Обзоры на игры и кино. Музыкальные подборки. Экзистенциальная тоска. Наркотический угар. Реплики. Мемы. Шум.