Наше детство было жестоким.
Мы не получали ласки, любви от родителей наших,мы росли в рамках жестокости.
Днём на нас оставались ссадины и синяки от руководства отца.
Мы все же могли ночью сбежать из дома,пока эльфы не видят,ведь эти маленькие гаденыши, могли нас раскрыть.
Мы выбирались за пределы этого ада, и мы могли смеяться во весь голос, разговаривать о настоящем, прошлом и, будущем.
Мы спускались к реке,сидели и смотрели на игру воды, смотрели на свое отражение и убегали друг от друга кидая безобидные заклятия.
Но нас все же иногда ловили за таким преступлением.
даже вспоминать не хочу об этом,что с нами было.
Было больно и горько.
Следующие дни мы молча передвигались по дому и комнате, с наших уст и слова не слетало от страха и ненависти к каждому живому существу.
𝐌𝐝.𝐌𝐚𝐥𝐟𝐨𝐲
Мы не получали ласки, любви от родителей наших,мы росли в рамках жестокости.
Днём на нас оставались ссадины и синяки от руководства отца.
Мы все же могли ночью сбежать из дома,пока эльфы не видят,ведь эти маленькие гаденыши, могли нас раскрыть.
Мы выбирались за пределы этого ада, и мы могли смеяться во весь голос, разговаривать о настоящем, прошлом и, будущем.
Мы спускались к реке,сидели и смотрели на игру воды, смотрели на свое отражение и убегали друг от друга кидая безобидные заклятия.
Но нас все же иногда ловили за таким преступлением.
даже вспоминать не хочу об этом,что с нами было.
Было больно и горько.
Следующие дни мы молча передвигались по дому и комнате, с наших уст и слова не слетало от страха и ненависти к каждому живому существу.
𝐌𝐝.𝐌𝐚𝐥𝐟𝐨𝐲