“Ей казалось, что она говорит искренно. Бодрящая свежесть осеннего воздуха, вокзальная суета, сознание своей красоты, удовольствие чувствовать на себе влюблённый взгляд Боброва - всё это наэлектризовало её до того состояния, в котором истеричные натуры лгут так вдохновенно, так пленительно и так незаметно для самих себя. С наслаждением любуясь собой в новой роли девицы, жаждущей духовной поддержки, она чувствовала потребность говорить Боброву приятное.
   -Значит, и я могу надеяться заслужить когда-нибудь вашу симпатию? - спросил он шутливым тоном, в котором, однако, явственно прозвучала горечь насмешки над самим собой.»