Чуя откидывает оружие в угол комнаты с громким стуком и расстегивает ширинку, так же откидывая штаны к пистолету. Он тянется к прикроватной тумбочке и берет из нее смазку и еще какой-то предмет, который Дазай не успевает заметить.
Накахара распределяет смазку по уже вставшему половому органу и затем, прижимая чужие ноги коленями к кровати и впиваясь ладонями в обтянутые темной тканью бедра, он резко толкнулся в Осаму.
Дазай кричит, и на несколько секунд даже перестает дышать, задыхаясь от ощущений. Он вплетает пальцы в собственные волосы и оттягивает до боли, скидывая с головы бесячий ободок с собачьими ушками. Чуя не двигается, позволяет привыкнуть, пока Осаму пытается восстановить дыхание.
Когда Дазай более менее расслабляется, Накахара наклоняется к его уху.
— Я тебя люблю.
До него не сразу доходит смысл сказанных слов.
— Стоп, ты-
Чуя выходит почти до конца и снова входит до упора, не позволяя шатену сказать ни слова. Тот захлебывается собственным стоном, а ощущение так приятно проезжающего по простате члена внутри выбивает все мысли, заставляя забыться обо всем.
Накахара вновь и вновь толкается в Осаму, поддерживая довольно быстрый темп, пока Дазай звонко стонет и выгибается в спине, а после выходит под жалобный скулеж.
— Втяни живот, — Чуя опускает руку на его живот.
Дазай непонимающе смотрит на него, но послушно выполняет просьбу. И тогда рыжий вновь толкается по самые яйца, чувствуя ладонью, как далеко он входит в Осаму.
— Я так глубоко в тебе, — Чуя усмехается, глядя на сходящего под ним с ума Дазая. — тебе ведь это нравится, верно?
— Да, очень... Очень, — шепчет он, едва ли не в бреду, яро пытаясь отдышаться.
И такая реакция заставляет Чую улыбаться.
Дазай помешанный.
Он вновь ярко стонет и закидывает руки на шею напротив, притягивая к себе, чтобы впиться в его губы. И Чуя непротив, он отвечает на поцелуй, прикусывая и слегка оттягивая нижнюю губу шатена.
Осаму чувствует, как на его член ложится чужая рука, начиная надрачивать в ритме все еще продолжающихся толчков, от чего дыхание вновь сбивается, а в глазах мутнеет от наступающего оргазма. С протяжным стоном он кончает в ладонь Чуи, и Накахара сразу же выходит, доводя и себя до оргазма рукой, изливаясь на живот Дазая с томным вздохом. От резкой слабости, тот решает сесть рядом, сбоку от Осаму, наблюдая за его следующими действиями.
Отдышавшись с минуту, он лениво переворачивается и лежа грудью на постели, встает на колени и задирает вверх задницу, прогибаясь в пояснице. Дазай заводит руку назад и вводит в себя два пальца, что ощущают себя внутри вполне свободно, чувствуя на себе завороженный взгляд. Он выглядит так очаровательно и испорченно, что у Чуи вновь возбуждение берет верх, а тянущее чувство внизу живота появляется с новой силой.
— Провоцируешь меня?
— Возможно.
Тот встает и пристраивается позади Осаму, а затем наклоняется, неожиданно даже для самого себя впиваясь в спину Дазая рядом с лопаткой. Он берет за предплечья обе руки шатена, и тот чувствует холод металла на запястьях. Видимо, Накахара тогда взял наручники.
Рыжий снова толкается в Дазая, и тот чувствует уже привычную, приятную наполненность. Он ощущает чужие руки на своей талии, и когда Чуя делает еще один толчок, он вынуждает сильнее прогибаться в спине и звонко стонать. Все движения под таким углом чувствуются особенно ярко, хоть и сама поза кажется ужасно унизительной, словно он правда какой-то пес.
— Кончишь только на моем члене?
И Дазай понимает, что у него нет выбора, но он решает лишь промолчать.
— Я задал вопрос, — Чуя хватает того за каштановые волосы, слегка приподнимая голову, не позволяя скрыть лицо в простыни и поддерживает быстрый темп, не давая и шанса нормально подумать.
— Д... Да, — слова переходят в протяжный скулеж.
— Молодец, — такая приторная похвала медленно уничтожает, заставляя захлебываться собствественной жалкостью.
Каждый толчок ярким пятном остается на подкорке сознания, а скованные руки показывают его привязанность к Накахаре. Член слишком приятно задевает простату, но этого так чертовски мало.
Накахара распределяет смазку по уже вставшему половому органу и затем, прижимая чужие ноги коленями к кровати и впиваясь ладонями в обтянутые темной тканью бедра, он резко толкнулся в Осаму.
Дазай кричит, и на несколько секунд даже перестает дышать, задыхаясь от ощущений. Он вплетает пальцы в собственные волосы и оттягивает до боли, скидывая с головы бесячий ободок с собачьими ушками. Чуя не двигается, позволяет привыкнуть, пока Осаму пытается восстановить дыхание.
Когда Дазай более менее расслабляется, Накахара наклоняется к его уху.
— Я тебя люблю.
До него не сразу доходит смысл сказанных слов.
— Стоп, ты-
Чуя выходит почти до конца и снова входит до упора, не позволяя шатену сказать ни слова. Тот захлебывается собственным стоном, а ощущение так приятно проезжающего по простате члена внутри выбивает все мысли, заставляя забыться обо всем.
Накахара вновь и вновь толкается в Осаму, поддерживая довольно быстрый темп, пока Дазай звонко стонет и выгибается в спине, а после выходит под жалобный скулеж.
— Втяни живот, — Чуя опускает руку на его живот.
Дазай непонимающе смотрит на него, но послушно выполняет просьбу. И тогда рыжий вновь толкается по самые яйца, чувствуя ладонью, как далеко он входит в Осаму.
— Я так глубоко в тебе, — Чуя усмехается, глядя на сходящего под ним с ума Дазая. — тебе ведь это нравится, верно?
— Да, очень... Очень, — шепчет он, едва ли не в бреду, яро пытаясь отдышаться.
И такая реакция заставляет Чую улыбаться.
Дазай помешанный.
Он вновь ярко стонет и закидывает руки на шею напротив, притягивая к себе, чтобы впиться в его губы. И Чуя непротив, он отвечает на поцелуй, прикусывая и слегка оттягивая нижнюю губу шатена.
Осаму чувствует, как на его член ложится чужая рука, начиная надрачивать в ритме все еще продолжающихся толчков, от чего дыхание вновь сбивается, а в глазах мутнеет от наступающего оргазма. С протяжным стоном он кончает в ладонь Чуи, и Накахара сразу же выходит, доводя и себя до оргазма рукой, изливаясь на живот Дазая с томным вздохом. От резкой слабости, тот решает сесть рядом, сбоку от Осаму, наблюдая за его следующими действиями.
Отдышавшись с минуту, он лениво переворачивается и лежа грудью на постели, встает на колени и задирает вверх задницу, прогибаясь в пояснице. Дазай заводит руку назад и вводит в себя два пальца, что ощущают себя внутри вполне свободно, чувствуя на себе завороженный взгляд. Он выглядит так очаровательно и испорченно, что у Чуи вновь возбуждение берет верх, а тянущее чувство внизу живота появляется с новой силой.
— Провоцируешь меня?
— Возможно.
Тот встает и пристраивается позади Осаму, а затем наклоняется, неожиданно даже для самого себя впиваясь в спину Дазая рядом с лопаткой. Он берет за предплечья обе руки шатена, и тот чувствует холод металла на запястьях. Видимо, Накахара тогда взял наручники.
Рыжий снова толкается в Дазая, и тот чувствует уже привычную, приятную наполненность. Он ощущает чужие руки на своей талии, и когда Чуя делает еще один толчок, он вынуждает сильнее прогибаться в спине и звонко стонать. Все движения под таким углом чувствуются особенно ярко, хоть и сама поза кажется ужасно унизительной, словно он правда какой-то пес.
— Кончишь только на моем члене?
И Дазай понимает, что у него нет выбора, но он решает лишь промолчать.
— Я задал вопрос, — Чуя хватает того за каштановые волосы, слегка приподнимая голову, не позволяя скрыть лицо в простыни и поддерживает быстрый темп, не давая и шанса нормально подумать.
— Д... Да, — слова переходят в протяжный скулеж.
— Молодец, — такая приторная похвала медленно уничтожает, заставляя захлебываться собствественной жалкостью.
Каждый толчок ярким пятном остается на подкорке сознания, а скованные руки показывают его привязанность к Накахаре. Член слишком приятно задевает простату, но этого так чертовски мало.