Почитал тут книжку Василия Розанова, русского философа конца XIX — начала XX века. Несколько любопытных цитат:
• Работа и страдание — вот вся моя жизнь.
• Ницше почтили потому, что он был немец, и притом — страдающий (болезнь). Но если бы русский и от себя заговорил в духе «Падающего ещё толкни», — его бы назвали мерзавцем и вовсе не стали бы читать.
• Толстой… Когда я говорил с ним, между прочим, о семье и браке, о поле, — я увидел, что во всём этом он путается, как переписывающий с прописей гимназист между «И» и «I» и «Й»; и, в сущности, ничего в этом не понимает, кроме того, что «надо удерживаться». Он даже не умел эту ниточку — «удерживайся» — развернуть в прядочки льна, из которых она скручена. Ни анализа, ни способности комбинировать; ни даже мысли, одни восклицания. С этим нельзя взаимодействовать, это что-то imbecile.
• Шуточки Тургенева над религией — как они жалки.
На втором фото — дом в Сергиевом Посаде, где Розанов провёл последние годы жизни (зачем-то я до него дошёл).
• Работа и страдание — вот вся моя жизнь.
• Ницше почтили потому, что он был немец, и притом — страдающий (болезнь). Но если бы русский и от себя заговорил в духе «Падающего ещё толкни», — его бы назвали мерзавцем и вовсе не стали бы читать.
• Толстой… Когда я говорил с ним, между прочим, о семье и браке, о поле, — я увидел, что во всём этом он путается, как переписывающий с прописей гимназист между «И» и «I» и «Й»; и, в сущности, ничего в этом не понимает, кроме того, что «надо удерживаться». Он даже не умел эту ниточку — «удерживайся» — развернуть в прядочки льна, из которых она скручена. Ни анализа, ни способности комбинировать; ни даже мысли, одни восклицания. С этим нельзя взаимодействовать, это что-то imbecile.
• Шуточки Тургенева над религией — как они жалки.
На втором фото — дом в Сергиевом Посаде, где Розанов провёл последние годы жизни (зачем-то я до него дошёл).