Vault 8. Убежище №8.

Я знаю, что сейчас куча людей выпадет в депрессию или обвинит меня в подрыве боевого духа, но вы же сами хотите знать, как мы живём и что у нас на душе?)

Честный рассказ с погружением — выше. Если что вспомню, то дополню.

Теперь вам должно стать понятнее, почему все радостные крики в Телеге по поводу «Ураааа! Война до польской границы!» просто шлются на хрен и злобно высмеиваются.

Рецепт-то прост. Мы выгорели. Хотите продолжать войну — меняйте нас на желающих воевать дальше. Самое время думать в этом направлении.

МПС и бытописание жизни в Зоне в июне 2024: Часть 3, некоторые выводы про МПС мобов и других военнослужащих

Описанное выше является нашей дурманящей действительностью, в которой мы живём вот уже 21 месяц и около 17-18 месяцев в Зоне.

Да, именно так она выглядит. Почти никакой радости. Высасывание жизненных сил. Кто думал, что война — это прикольно, динамично и как в «Колл оф Дьюти», я вас разочарую. Это именно так выглядит.

Ремарка: а на передке у штурмовиков происходит своё колесо Фортуны — штурм, ранение, госпиталь, восстановление, назад в строй... И так до потери годности к службе в штурмовиках и перевод в тыл, либо до смерти. Уволиться по ВВК с нынешними правилами оценки здоровья военнослужаших на СВО практически нереально — кроме занесения взятки за 400К+ рублей.

Поэтому в целом мы стали за этот 21 месяц очень мрачными людьми. У многих потухли глаза — вы знаете такое выражение? Посмотрите фильмы про большие войны, вроде финского «Неизвестного солдата» 2017 года. На лице как бы маска усталости и печали.

Наш юмор стал злобным и безысходным. Пример я приводил:
— Брат, когда дембель?
— Через 100 лет. Условие демобилизации: 50 лет на фронте, 50 лет в тылу, жениться на местной хохлушке, родить 3 сыновей, из которых 2 определить в новые контрактники. И только одного тебе разрешат отправить в Россию, но воспитает его государство в «Юнармии».

Мы больше не уважаем большинство политиков всех стран мира. Из всех положительных, кого когда-либо упоминали, я помню только товарища Сталина и Ленина. И нормальных генералов, вроде Жукова или Рокоссовского. Также упоминали Суворова и Кутузова из дореволюционной истории.

В разговорах явно появилось разделение на «у вас там в России» и «у нас тут в Зоне».

В остальном мы просто живём. Вот и день опять прошёл — да и на х*р он пошёл.

От отпуска до отпуска.

Ремарка для хохлов: всё описанное выше полностью относится и к вам. Разверните это по отношению к себе — москали уходить не собираются, кладбища пополняются, то один военный ресурс (как снаряды к некоторым системам) хозяев из НАТО иссякнет, то другой. ВС РФ медленно наступают на запад. Лучше вам не становится.

5) Усложнённый выезд в отпуск.

Это как частный случай закрепощения и логистики.

Мне неизвестны причины, по которым автомобилям Московского военного округа запретили ездить дальше Уразово, по короткому пути. То есть закупать стройматериалы для блиндажей приходится с тройным изворотом (выражаясь без мата).

К этому добавился запрет отпускникам МВО выезжать через пункты пропуска в Белгородской области. И теперь надо тратить не менее 6 часов, чтобы выехать из Зоны, + 11-13 часов, чтобы доехать до Москвы.

Зачем это было сделано, я не знаю. Стало хуже.

6) Здоровье физическое и психическое.

У большинства и то, и другое стало только хуже. Я описывал это выше и описывал ранее — стресс, тяжёлый быт, монотонная работа, алкоголь, табак, энергетики, кофе никого не делают крепче.

В последнее время я часто слышал упоминания о появлении нервных срывов и фиксирование прогресса в психических расстройствах — биполярка та же, истерики, припадки гнева, апатия.

На этом фоне наш физкультурный кружок выглядит оазисом — нас уже около 7 человек, кто занимается силовыми тренировками с разной степенью вовлечённости. Парни (и я) предпринимаем немалые усилия, чтобы сохранить таким образом как рассудок, так и тело. И это работает.

Но рядом с нами народу становится хуже. От месяца к месяцу — тут реально до замены бы дожить, иначе первая волна мобов закончит инвалидами различных групп.

7) День Сурка.
Никуда не делся, стал только хуже.

Всё то же колесо забот каждый день: работа, приёмы пищи, помывка, стирка. Яркие моменты — спорт, матч в «Каунтер Страйк». Военные яркие моменты — пролёт вражеского дрона, по которому стреляют вообще все, кто может, потому что просто скучно.

Да и всё. Больше в повседневной военной жизни ничего обычно не происходит. Но теперь мы закрепощены гораздо больше, и вырваться за пределы своего места заключения службы в рабочую командировку (на ремонт грузовика, например) считаешь за удачу.

А длительное существование в закрепощении и в Дне Сурка порождает частичное восстановление средневекового мироощущения:
— Фатализм.
— Тщета всего сущего вокруг.
— Яростная работа за улучшение сиюминутной жизни.

8) Ощущение себя вымирающим видом.

Нас, мобов, стало гораздо меньше после октябрьско-мартовского периода наступления. Конкретно наш полк более нельзя назвать «полком мобов», увы. Больше 50% — новые контрабасы.

Появилось много новых лиц. В соседних частях тоже. Как-то раз весной пересёкся с добровольцем из «БАРСа». Парень после срочки записался на войну в корпоративную ЧВК. Когда он услышал, что я отслужил уже 19-20 месяцев по мобилизации, то выпучил глаза — сам-то он на войне пробыл только месяц)))

Общаясь с новыми контрабасами, чувствуешь себя мамонтом. Круче нас только довоенные штатные контрактники — это вообще динозавры.

И это ни черта не приятные чувства. Посмотрите «Эскадрилью Лафайет» или «Асы в небе» (1976 года). Вот эти ощущения — было 5 «стариков» и 1 «юноша», а через несколько недель остался один «старик» и один ироничный 500-й.

Встречая братишек-мобов, радуешься принадлежности к ним. И в то же время остро переживаешь смерть или выбывание каждого.

Прошедшей весной мы похоронили хорошего друга, списанного как «ненужного» в штурмовую роту. Дядьке в этом году должно было исполниться 47 лет, мы знакомы с Беларуси были.

Нескольких других перевели по ранениям и болезням. Появились новые незнакомые лица.

Чувствовать себя вымирающим плохо.

МПС и бытописание жизни в Зоне в июне 2024: Часть 2, «Лучше не становится...»

...а чтобы не стало сильно хуже, приходится много работать.

Этой общей фразой из двух частей можно описать большинство окружающих нас явлений, характерных для позиционной войны.

1) Возьмём средства поражения у противника и динамику их применения. В январе-мае 2023-го это были «Хаймарсы», прилетавшие в тыл, а на передке это были 155-мм снаряды хохлов.

Затем передок узнал боль от массы кассетных снарядов, когда пошла наша очередь наступать — с августа 2023-го по конец февраля 2024-го.

Вражеские дроны осложнили жизнь в нашем ближнем тылу ещё в июле 2023-го. А сбросы с коптеров по позициям на передке давали 50% от ежедневных обстрелов (17-25 в день) в прошлом октябре-ноябре.

С прошлого декабря лютуют ФПВшки.

И что? Стало лучше? Нет, лучше не становится месяцами, просто у хохлов закончилась масса кассетных снарядов. Зато появилась масса ФПВшек.

Перелома не произошло. По этому поводу у нас мрачно шутят:
— Цель гвардейцев Императора в том, чтобы на нас враг потратил все свои снаряды и дроны.

2) Бытовые условия.

Начинали мы жить в домах в населённиках. Снимали за свои или жили в заброшках. Да, это было опасно. Зато комфортно. Смогли нас защитить от ждунов, срисовывавших наши располаги? Нет. Смогли по-умному организовать размещение техники? Нет.

Нас просто всех выселили в лесополосы и поля. Где мы построили себе блиндажи комфорт-плюс в первый раз. Блиндаж хуже дома. Единственный плюс — с воздуха непонятно, кто где живёт. Это стало чуть лучше. Променяли комфорт на безопасность.

Однако с началом наступления все пришли в движение и пришлось строить наскоряк тесные землянки, либо жить в таковых, доставшихся от других подразделений. За зиму это всё протекло, заплесневело. Пришлось сильно потрудиться, чтобы отыграть по минимальному комфорту. Но это всё равно хуже, чем было. Ещё и дроны заставляют прятаться. Стало хуже относительно того, что было в январе 2023-го.

Недавно слышал от одного штатного воспоминания о том, как хорошо им жилось в Изюме и окрестностях в 2022-м году по сравнению с нынешними временами. Закончилось повествование иронично:
— ...потом мы, конечно, всё сдали и всё бросили, но как же кайфово было в домах и со свободой перемещения.

3) Снабжение.
Стало лучше, но поскольку мы продвинулись в местность без населённых пунктов (либо они разрушены), то приходится сидеть на казённой еде. Плюс, из-за жёстких ограничений на передвижение есть проблемы с выездом в магазины — не только лишь все, как раньше, могут себе это позволить.

Поэтому казённое снабжение стало лучше, а вот доступ к магазинам стал хуже. Посредственно, особенно относительно прошлого лета.

4) Закрепощение.
В январе-феврале 2023-го мы гоняли куда хотели в рамках Зоны и в чём хотели. Могли вполне по-военному сорваться за покупками и обменять наличных денег, чтобы было на что покупать продукты, при этом до зубов вооружённые.

За более, чем год военная полиция и ВАИ прочно обосновались в среднем тылу и перекрыли все дороги, идущие от фронта. Любой выезд — только по БРке, в том числе с точным указанием оружия и кол-ва боеприпасов. ВАИшники контролируют и отчитывают за всё вплоть до того пристёгнуты ли водитель и пассажиры в кабине. Задерживали прошлой зимой машины и тотально проверяли документацию по ТО — я даже видел задержанную БМ-21 «Град» у поста. Лишь недавно ВАИшников отодвинули подальше, но несколько месяцев они осложняли нам жизнь.

Естественно, личный транспорт мог подлежать аресту. Как и не вписанные в БРки военнослужащие — думал выехать наскоряк в магазин, а попал в комендатуру.

Оставление позиций новыми контрабасами и отказы никуда не делись, поэтому к ограничению перемещений по дорогам появились конкретные приказы командиров о запрете выезда за районы размещения и регулярные переклички крупных подразделений.

Свободы манёвра стало меньше, а напряжение от хода службы — больше. Ощущение, что ты уже в натуре отбываешь наказание на зоне, с несколькими кольцами охраны.

Стало хуже.

МПС и бытописание жизни в Зоне в июне 2024: Часть 1, потеря интереса к войне

Первое, с чего хочется начать — это потеря интереса к войне и её ходу, целям. Мы просто живём на ней.

В основе этого явления находится охранительное торможение психики. Мы не знаем точных сроков службы, а действительность отвратительна. Что делает мозг, чтобы сохранить рассудок? Разрывает контакт с источником раздражения.

Мы не интересуемся ходом боёв больше, чем нам приносят новостей с фронта. Каждый замыкается на жизни своего подразделения и жизни ближайших соседей.

Мы отключили рации с общим информационным фоном.

Мы не спрашиваем «Как там на передке?» — нам рассказывают изредка.

Большинство не читает военных телеграмм-каналов, особенно про военное искусство и тактику. Новости СВО читают не чаще раза в неделю.

Мы просто делаем механически свою работу.

Война и так врывается в нашу жизнь в виде грохота своей артиллерии, разговоров о том, кого и где подбили вражеские ФПВшки на дорогах, разрывами ракет ПВО над головой. Вот больше этого мы стараемся не пропускать в повседневность.

Поэтому все разговоры в новостях о великих целях и планах, горение этой войной обычно теперь, на данном этапе, вызывают разной степени злобности усмешки и шутки. Простой пример:
— В новостях говорят, что мы будем воевать до полной победы над хохлами...
— Кем, нах*й?)) Контрабасов обновляют полностью раз в 2-3 месяца, мы, мобы, закончимся через год-полтора)) Генштабу пора задуматься об «армии мертвецов» и боевых некромантах 😁

Чем же у нас интересуются вместо войны?

Во-первых, народ с помощью инета занимается хозяйством у себя дома. Родня делает ремонт, чинит автомобили, водит детей в спортивные секции и на соревнования. Во всём этом деятельно участвуют наши товарищи — дают деньги, выбирают стройматериалы, подбирают рабочие бригады и пр.

Во-вторых, у многих куча проблем с кредитами и с роднёй. У кого-то умер отец/мать, кто-то развёлся, у кого-то злая тётка пытается отсудить квартиру. В конце концов, умер любимый домашний питомец или заблокировали банковскую карту.

В-третьих, смотрим сериалы, фильмы, аниме. Организуем матчи в «Контру», «Героев Меча и Магии». Кто-то читает книжки.

Четвёртое — это быт. Стирка, помывка прежде всего, потому что приходится ну очень сильно изворачиваться с этим всем. Ей-ей, наш быт здесь похож на жизнь в какой-нибудь африканской деревне — энергосберегающий режим потребления электричества, постоянные отключения, всё ветхое и дряблое. Не обязательно записываться в «Африканский корпус», можете записаться к нам на СВО — та же Руанда, только в профиль) даже ядовитые гады по лесам в наличии. И советская архитектура 1960-1980-х годов как максимум цивилизации.

Думаю, вместо лонгрида разобью материал про наше МПС на несколько частей.

Цикл постов будет представлять из себя бытописание + об информационно-культурном поле + про МПС.

Будет полезно и интересно всем тем, кто живёт в России и хочет дистанционно получить представление о действительности на СВО.

Речь пойдёт о жизни в ближнем и среднем тылу. К жизни на передке всё описанное будет относиться, выкрученное в 5 раз сильнее.

Это не запугивание, а математика.

К концу 2023-го выбыло суммарно 56 000 мобов из 300 000. Из них 41 000 по ранениям, состоянию здоровья и возрасту, а про 15 000 ничего не сказали.

При этом следует понимать, что за первый год службы здоровье посыпалось у самых изначально слабых и болезненных, коих было всё же не слишком много. Плюс, большое наступление наших войск по всему фронту и особенно в Авдеевской мясорубке длилось всего лишь 3 месяца — октябрь, ноябрь, декабрь. Я имею в виду, на момент публикации открытых данных в конце 2023 года.

На 24.06.24 мы наступаем уже +6 месяцев к тому, что было ранее. Бои не становятся менее кровавыми — нет, наоборот. Воздействие дронами, авиацией и, отчасти, артиллерией противника не снизилось. Если где-то бралась пауза в 2-4 недели, то в других-то местах фронта наступали и наступают. Открыто новое Харьковское направление.

Параллельно идёт процесс ухудшения здоровья у другой, более крупной группы военнослужащих-мобов, кто был ограниченно годен и годен с небольшими ограничениями.

Поэтому если нас не дембельнут предстоящей осенью, то вы узнаете новые цифры — сколько нас, мобилизованных, осталось в строю. Думаю, шагнём ниже 200 000 боеготовых, сильно ниже.

А уж как всех боеготовых заколебала эта долбанная война...

Это я всё о том, что раз наверху собрались долго воевать, то и решения по восполнению потерь должны быть долговременными — включать как рекрутинг новых контрабасов, так и увольнение старых мобов с заменой на новых, и даже привлечение военнослужащих по призыву к тыловой работе где-нибудь за 200-250 км от фронта.

Ну, и про возвращение военнослужащих с боевым опытом в моб.резерв государственникам не стоит забывать. Самая большая ошибка — считать, что после СВО межгосударственных войн с участием нашей страны не будет так же долго, как после Второй мировой. Увы, амбиции на «собирание земель» означают непрерывные войны каждые 10 лет. Новых-то воинов кто учить будет?

Сегодня, 24 июня, исполнился 21 месяц моей общей службы по мобилизации.

Как-нибудь у меня дойдут руки описать психологическое состояние товарищей-мобов в подробностях, как я это делал прошлой зимой.

Если кратко, то за прошедшие 1,5 месяца произошло довольно много событий, свидетельствующих об очередном шажке вниз. Рассудительные ребята, вроде моего напарника, набедокурили по фигне и понесли ответственность в разной степени. У кого-то «колпак порвало», у кого-то притупилось чувство опасности.

У нескольких совсем плохо стало со здоровьем. Один самодиагностировал биполярное расстройство. Прогрессирующее, так как смены настроения становятся всё чаще. У второго, изначально призванного с грыжами в поясничном отделе, начинают чаще неметь ноги, поскольку нерв зажимает — таков результат караульной службы на протяжении почти 1,5 лет в Зоне, от 8 до 12 часов в броне.

Все негативные тренды, описанные мною ранее, сохраняются. Лучше не становится, потому что лучшим выходом может быть только наша замена.

Иначе ограниченно годные просто постепенно превратятся в инвалидов. А более-менее здоровые — в ограниченно годных.

Так первая волна мобов по ходу этой вашей «долгой СВО» и растает по госпиталям и полкам выздоравливающих сама собой.

И некому из «лучшей пехоты в мире» будет встать обратно в мобилизационный ресурс. От пары десятков тысяч вместо 200-220 тысяч «опытных воинов» сильно лучше не будет.

Нечего добавить по фактам самих терактов в Севастополе и Дагестане.

Однако есть, что хочется сказать о подобных событиях на общем фоне войны.

Меня поразило в своё время при общении со штатными, что Изюмское бегство не вызвало желания как следует подготовиться, вложиться в нас, мобов, а затем поехать назад и врезать хохлам. Ничего подобного. Обычная реакция, как почти в мирное время, — как списать потерянное, как написать кучу расследований и так далее. Боевая подготовка шла в обычном режиме — самая скромная база, в меру компетентности инструкторов. Яркое событие, потрясшее следящих за СВО в России, стало обычным приключением для военных.

С тех пор было много болезненных ударов от противника. Но они мотивировали в основном волонтёров и добровольцев. А что было сделано системно?

Понимаете, лучшим ответом на подобные удары является решение стратегических проблем наших ВС. Системное усиление, повышающее могущество и смертоносность.

Лично мне на ум сразу приходит лишь два системных решения, которые смогли осуществить:
— Проутюжить ракетами энергосистему Украины.
— Запустить в производство УМПК для разных калибров бомб.

Да и всё. Хотя есть и другие решения/достижения, но пока радикального влияния они либо не оказали, либо не пиарятся широко.

Зато есть серия проблем, о которых пишут с начала СВО вообще все. И которые либо не решены до сих пор, либо находятся в процессе решения так долго, что враг обогнал, а наши ВС находятся в позиции догоняющего.

Список известен:
1) Смена волн мобилизованных и разумные сроки службы контрактников. То есть не допустить истощения сражающихся войск как в целом, так и по группам военнослужащих.

2) Низкого качества боевая подготовка с совершенно заниженными сроками: вместо 3+ месяцев по опыту двух мировых войн — это от 1 недели до месяца.

3) Купирование превосходства ВСУ в малых БПЛА и дронах.

4) Совершенствование наших подразделений дронов в войсках: кадры (подготовку ведут в основном волонтёры), матчасть, обеспечение, разработка тактики, анализ и внедрение приёмов из тактики противника, который пока впереди.

5) Контрбатарейная борьба артиллерии и совершенствование управления огнём.

Данные проблемы, если их решить, могут серьёзно улучшить состояние войск, чтобы было бы лучшим ответом на громкие теракты противника.

Но пока работа системы идёт также сонно, как обычно. Во всяком случае, при прошлом министре было так.

Часть 3, оснащение групп РЭР и РЭБ на передовой.

Основной задачей мобильных групп РЭР в составе батальонов является непрерывный мониторинг частот, на которых работают вражеские FPV-дроны и разведывательные коптеры, а так же выявление направлений их полетов. Для этого такие группы должны быть оснащены спектроанализаторами с направленными антеннами, работающими в широком спектре, с дальностью обнаружения от 1 до 2 км.

❗️Важно: группы РЭР не совмещаются с установками РЭБ, а действуют отдельно.

Достаточно одной такой группы на километр по фронту, с парой-тройкой спектроанализаторов, в составе 3-х человек для круглосуточного дежурства. Спектроанализаторы ставятся на выносах на расстоянии нескольких десятков метров. И дежурный боец в укрытии считывает с них данные.

Расчеты — это специалисты, прошедшие обучение работе с данными устройствами, а не случайные бойцы.

Расчеты РЭБ должны иметь в своей задачей в первую очередь воспрещение работы разведывательных квадракоптеров и защиту ближнего тыла от FPV-дронов.

Для первой задачи подойдут антидроновые ружья или компактные станции РЭБ с направленными антеннами.

Для эффективной работы расчёту будет необходим собственный компактный генератор для оперативной подзарядки аккумуляторов.

Находятся такие расчёты, желательно, в километре от передовых опорных пунктов. Работают как по заявкам групп РЭР, так и имеют собственный спектроанализатор с направляющей антенной для уточнения положения вражеского БПЛА. Расчёт должен быть мобилен, способен быстро сменить позицию после подавления вражеского квадрокоптера. И опять станции помех с направленными антеннами или ружья должны быть на руках, с возможностью менять модули постановки помех прямо на позициях.

Расчёт РЭБ также имеет в составе 3-х человек для круглосуточного дежурства.

Вторая задача выполняется купольной станцией, которая прикрывает пути снабжения и ближний тыл батальона. Лучше наличие двух станций.

Включается она по предупреждению РЭРовцев. Здесь уже можно перекрывать радиус в 1-2 километра. Важно, что станция должна быть компактной, весь комплекс расчёт должен быть способен перенести на несколько сотен метров своими силами за один раз. Установка должна иметь вынос на включение и располагаться в пределах видимости от места проживания расчета. Также должна быть налажена устойчивая связь с собственными расчетами БПЛА, работающими в данном районе. То же касается и расчётов с антидроновыми ружьями.

Итого, вероятный взвод РЭБ в составе батальона должен состоять из отделения РЭР, в составе минимум трёх расчётов, отделения антидроновых ружей, тоже минимум 3 расчета, отделения купольного РЭБ — 3 расчёта, 3 станции, + одна в запасе. И отделение техников. Техники занимаются настройкой и простейшим ремонтом оборудования (включая пайку) и обеспечением им не только расчётов РЭБ, но и остального личного состава батальона перечисленными в первой части электронными устройствами.

О стоимости. Необходимо минимум 12 спектроанализаторов — это от 50 до 100 тысяч рублей за комплект. Минимум 6 антидроновых ружей, до 500 тысяч каждое. И 3 купольные станции примерно по миллиону. Всего 7 миллионов на батальон, ещё можно миллион докинуть на всякие провода, генераторы и прочую мелочёвку. Если взять оборудование про запас, то до 10 миллионов рублей.

Транспорт взвода. Предпочтительно, например, УАЗ «Буханка», как самый распространённый вид техники или любой другой, достаточно манёвренный и проходимый. Главное, чтобы не выделялся в общем транспортном потоке.

Часть 2, возимые средства РЭБ на технике.

На сегодняшний день вся военная техника, работающая на расстоянии до 10 километров от передовой, должна оснащаться собственными средствами антидроновой борьбы.
Как и в случае с пехотой необходим комплексный подход.

Места стоянки техники должны оборудоваться маскировочными сетями и, естественно, находится она в капонирах, также тщательно замаскированных.

Антидроновый козырек над укрытием техники обязателен. Понятно, что это скорее про временные стоянки для бронетехники — дежурные огневые средства. Для тех же багги в отсутствии капитальных укрытий в полях лучше подойдут просто мероприятия по маскировке, так как из-за размеров скрыть их от наблюдения в лесополосе вполне реально.

На данный момент маскировочная сеть должна быть штатным имуществом для любого транспортного средства находящегося в зоне боевых действий.

В движении техника, к сожалению, практически не имеет шансов остаться незамеченной, поэтому на первый план выходят антидроновые решётки. Желательно ещё и оборудовать кабины кевларовым антиосколочным подбоем, и закрыть хотя бы тонкими бронеплитами изнутри кузова грузовиков, предназначенных для перевозки личного состава. Данное дооборудование можно обеспечить силами ремонтных взводов.

Электронное оборудование такое же, как у пехоты и расчётов миномётов. Только военная техника, обладая собственными двигателями, позволит себе более мощные генераторы, на более широком спектре частот.

Датчик FPV-дронов устанавливается с выносом антенны, на месте командира или старшего машины так же, как и кнопка включения постановки помех. Место установки и правильность её монтажа должны согласовываться с техником взвода РЭБ.

При поступлении сигнала об атаке, если техника стояла на месте, водитель обязан привести её в движение. Если же она находится в движении, то сменить направление и скорость движения.

В перспективе на тяжёлую бронетехнику возможна установка автоматической пулемётной турели с радаром ближнего действия и системой селекции. Такая система точно не будет дороже танка или САУ.  Собственно, это та же ЗПУ, только сделанная в соответствии с требованием момента.

В ту же перспективу будет создание БТР на танковой базе. У такой единицы техники гораздо меньше слабых мест для дронов-камикадзе, чем у танка, да и в производстве она явно дешевле. Система экранов проще, чем у танков, получается гораздо менее хтоническая вещь, ещё и с возможностью переброски штурмовых групп.

Ещё, конечно, интересны лазеры. На Западе уже полным ходом идут исследования в данном направлении, а вот про отечественные инновации по этой теме пока не слышно, хотя ведь может и выстрелить.

Если говорить о стоимости, то примерно по 20 тысяч рублей за ружье выйдет всего на миллион рублей. И не забываем, что они не в дополнение к АК, а вместо них, то есть по факту стоимость оснащения батальона не возрастает, увеличивается лишь номенклатура боеприпасов.

Итого для полного оснащения данными комплектами всего батальона по этим очень грубым прикидкам выйдет в сумму 21 миллион рублей. Для сравнения это страховые выплаты за 7-х раненых. Или меньше половины стоимости одного транспортного средства З-СТС.

Размышления об антидроновой борьбе на передовой: Часть 1, оснащение пехоты носимыми средствами.

Начинать противодроновую борьбу стоит с первого этапа — обнаружение. Здесь стоит начать с 3D-камуфляжа, как самого простого средства.

Большинство дронов всё же располагают только обычными дневными камерами. Изменение силуэта может помочь в ряде ситуаций, тем более вложения в его производство копеечные. Для начала нужны «лохматые» чехлы на шлемы, штурмовые ранцы и накидки на корпус. Одновременно стоит перейти к производству масхалатов из специальной ткани, препятствующей обнаружению с тепловизоров. Абсолютной невидимости такие костюмы, конечно, не дадут, но опять же будет затруднение в обнаружении и распознавании. Стоит не так дёшево, как первый вариант, но для оснащения групп штурмовиков, обученных для действий ночью, вполне может хватить на первое время.

Второй этап: предупреждение.

В каждом отделении пехоты, расчете тяжёлого оружия и миномётов должен быть компактный, всеракурсный интеллектуальный дрондетектор — у командира данного подразделения, а ещё лучше и у его зама. Стоимость такого прибора 70-100 тысяч рублей в зависимости от производителя без перекупов. На один батальон при четырехротном составе таких приборов надо 50 штук; кроме штурмовиков, хватит и на взвод огневой поддержки, и на миномётную батарею. Всего 5 млн. рублей на один батальон — дешевле любого армейского грузовика, которых надо десятки на батальон.

Третий этап: подавление.

На каждое отделение и расчёт в батальоне должны идти мобильные станции постановки помех. Многоканальные и компактные, мощности должно хватать на радиус подавления каналов управления — метров на 200. Больше излишне, т.к. если повышается мощность, понижается срок работы, для средств РЭР противника становиться слишком заметным. Требование, кроме веса и нескольких каналов — это модульность. В идеале, перед задачей, по данным работы РЭР на участке, вставили 3-4 нужных модуля в коробку, закрыли и пошли выполнять. В случае необходимости, по изменению частот противником, хоть коптерами скидываются на опорники нужные модули, на месте происходит перекомпановка — и работаем дальше. Смена рабочих частот у FPV-шников противника тоже не самое быстрое занятие, и работать на всех доступных спектрах они, конечно, могут, но тогда относительно небольшое количество дронов будет эффективным на единицу времени.

Такое устройство в зависимости от комплектации будет стоить примерно  от 100 до 200 тысяч рублей. Ну, то есть ещё 5-10 миллионов на батальон.

Четвертый этап: уничтожение.

Как уже стало понятно, не все дроны удастся подавить. Поэтому в состав расчёта и отделения должен быть включен боец с охотничьим ружьём. Это его оружие идёт вместо автомата. В теории оно для штурмовиков не помешает при штурме опорников, а для расчётов в принципе без разницы чем быть вооруженными, главное, чтобы оружие было не больше классического АК.

Опять же нужно примерно 50 ружей на батальон, при 400-500 условных батальонов надо 20-25 тысяч ружей. Осилит ли наша промышленность производство такого количества самозарядных дробовиков? Дело скорее здесь в волевом решении о принятии на вооружение таких игрушек.

И здесь есть ещё один нюанс. У нас же проводится отдельная подготовка гранатомётчиков и пулемётчиков. Так и боец с дробовиком должен учиться работать именно с ружьём. Охотников, умеющих бить птицу на лету, не так много и на все штурмовые группы их не хватит. Наиболее приемлемым решением является обустройство отдельного полигона. С машиной для метания тарелочек и дронами с имитатором цели. Ну то есть на ружье ставится лазерная указка, а на дроне приемник — при захвате цели и нажатии на спусковой крючок, даётся сигнал если дрон считается поражённым. Срок такой подготовки лучше определять специалистам, но меньше чем на неделю не стоит рассчитывать. (Добавление от Вольта: это только про ежедневную огневую речь — про неделю. И то это мало, надо ещё в составе отделения тренироваться. А вообще и в Первую, и во Вторую мировую срок подготовки пополнения в пехоту устанавливался в 3 месяца)

Сейчас будет лонгрид от товарища-дроновода об антидроновой борьбе.

Пояснение: специально у него уточнил, на основании чего он делал свои выводы. Ответ: выводы представляют из себя пожелания пехоты об уровне защищённости. Все расчёты примерно подсчитаны по желаниям потребителей, то есть воюющих на ЛБС. То есть без опоры на какие-либо документы и наставления — опытным путём.

Сегодня, 22 июня, находясь на войне с нацистским режимом Киева, с особенно горькой иронией (с точки зрения истории) вспоминаются призывы «Никогда больше!» и «Это не должно повториться!», появившиеся сразу по окончании Второй мировой.

Люди, что от своих отцов и дедов слушали про ужасы Вмв, тем не менее ради собственной власти и захвата народной и государственной собственности разрушили СССР, чтобы завладеть его осколками.

Завладели. И запустили цепочку гражданских и межгосударственных войн за передел влияния и собственности в бывшем Союзе. В эту цепь сразу влезли иностранные игроки, что до того удерживались на очень дальних подступах.

И сейчас мы снова из-за этого воюем. Из-за разрушения страны-победительницы Третьего Рейха. С нацистским новообразованием на Украине, бывшей некогда братской республикой.

Те люди напортачили, затем плохо подготовились другие люди. А мы разгребаем.

Хохлам же вообще должно быть тошно, потому что советская Украина в ту войну внесла немалый вклад в Победу (см. партизаны, мобилизованные в РККА и ВМФ, и пр.). Но перерождение экс-советских элитариев в ярых националистов привело и к преобразованию Украины в марионеточного противника России. Что хуже всего — значительная часть населения Украины ринулась с головой в этот процесс перерождения, сама закопала предыдущие достижения, сама поддержала криминальную вольницу Майдана, направленную на пользу украинским олигархам. И сама теперь с нами воюет, спрашивая «А нас-то за шо?» и возмущаясь, что москали ворвались на Украину «совершенно необоснованно».

Меня спрашивали: как тебя изменила война?

Без шуток, самое значительное изменение — до СВО я был больше по блондинкам, а теперь меня гораздо больше интересуют тёмно-русые со светлыми глазами или брюнетки с глубокими карими.

Liberals (включая системных) говорили, что СССР был одним сплошным военным лагерем. И это плохо — полный цикл производства общевойсковых вооружений — фу-фу-фу. Особенно никому не нужные огромные арсеналы снарядов, которые только и делают, что горят и взрываются.

Многие правые, особенно монархисты, говорили, что социализм — это ужасно. И КНДР — красная диктатура.

И вот на «войне, определяющей будущее великой России», под цитаты из философа Ильина и за Русский Мир, нас серьёзно вытягивает из падения на дно... социалистическая страна (да, красная диктатура) с полным циклом производства общевойсковых вооружений. Особенно снарядов.

И это классно 😁

При этом есть Мариуполь и другие города Украины, вошедшие в состав России, где выжившие экс-граждане Украины получат новое жильё. Да, в замен утраченного. Сотни тысяч людей.

Мы, коренные россияне, в том числе мобы, освобождающие новые земли (в том числе в пользу крупного капитала) подобных радостей пока не имеем. 20 месяцев службы, 15-16 месяцев войны — за подержанный автомобиль или стартовый взнос в ипотеку.

Имхо, баланс справедливости надо восстанавливать. Мы, освободители-воссоединители тоже хотим жить в своём жилье.

Про квартирный вопрос и мобилизованных. Немного статистики про рост цен.