дᴏнᴇ́ᴧьɜя.

#sketch #bungoustraydogs #dostozai
cr: nasgraul |pinterest.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

Достоевский и Дадзай не ходили под ручку: они таскали книжки Кафки на пары, оставляли их на подоконниках, в залах и коридорах, а внутри прятали бумажки, на которых царапали Блока и Мандельштама. невзначай цитировали Пастернака, Доктора Живаго читали по страницам на память, чтобы начать шахматную партию с распределенными ролями.

они творили революцию своими руками: чертили полузасохшей замазкой на партах, на перерывах грязно ругались и кидали пиналы, – не только свои, ведь свои не носили. рифмовали попарно, рифмовали без ритма и рифмы по пьяне, только чтобы ни секунды не молчать.

Дадзай бросал курить через каждые два месяца, Федор посылал его нафиг, чтобы рядом не воняло гарью. Федор бросал листы и листовки, хватался руками за голову и, в приступе максимализма, принимал за веру рационалистический нигилизм, чтобы потом по пьяне Осаму было над чем хохотать.

скупали дешманский кофе на последние деньги и носили друг другу чашки через все общежитие, принимали и пили, – небось, снизойдет отравление.

не ходили под ручку, но рука об руку жили.

#sketch #bungoustraydogs #dostozai

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

Достоевский крутит в руках ключи, часто глядит на светящийся экран телефона и жмурится из-за громкой музыки. плечи согнулись в закосе на ебнутого чем-нибудь ежа: за последние полчаса его пару раз толкнули, предложили налить что-то лёгкое и беспричинно похлопали по спине со смазанным хохотом.

беспричинно бы пнуть их в районе причинного. но хватило вздоха, зажмуренных глаз и белых костяшек – рука через несколько секунд исчезала, не концентрируясь на одном из сотни незнакомцев.

Фёдор абсолютно трезв, но цифры на экране плывут. никого и ничто не ждёт, но смотрит.

нет смысла здесь сидеть, но есть сотни причин остаться: список на CtrlC CtrlV. притянуто за уши, но высокий стул нагрет, а колени гнутся во все стороны.

– чего тухнем?

Достоевский не поворачивает голову, смотрит краем глаз.
– ты кто вообще?

человек пожимает плечами, смеётся. мол, не знаешь ведь, что спрашивать? взьерошивает волосы, оглядывается.
– пойдём перед порожком воздухом подышим? развезло, не дойду.

Фёдор скривился и ладонями упёрся в столешницу. затекло всё нафиг.
– ну пойдём, раз надо.

#sketch #bungoustraydogs #fyodordostoevsky #tatsuhikoshibusawa
tw: ненадёжный рассказчик, открытый финал.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

– здравствуйте, – Достоевский вздыхает, монотонно пропикивает очередную пёструю книгу с канцтоварами и поднимает взгляд. – с Вас полторы тысячи рублей. наличными, по карте?

– добрый день, наличными, – поддевает чехол пальцами. – давно не виделись, к слову. я даже сразу и не узнал.

на секунду руки Фёдора замирают. снова искося смотрит на лицо покупателя, прищуривается и не может понять: шутка что-ли? ведёт бровью, принимает оплату, перед этим предлагает пакет – незнакомец отказывается.

– спасибо за покупку. с десятого по двадцать первое число месяца в магазине многие товары будут по скидке, узнать их сможете по жёлтым ценникам, так что приходите ещё. удачного дня.

у аппарата всё ещё мельтешат белые приглаженные волосы, Достоевский вопросительно смотрит на незнакомца. перехватывает взгляд – ровно в красную радужку – и намекает отойти, чтобы не задерживать очередь.

на подкорке сознания всплывают яркие будни ещё универских времён, когда ему выпадала возможность заседать в чужих квартирах с дешёвым вином и книжкой в руках. на фоне всегда мельтешил либо телевизор, либо молодой человек подшофе цитировал Бродского: тогда ещё в литфак за доброе слово поступали – были времена.

с Тацухико Достоевский поладил если не сразу, так с какой-либо прогрессией. закрывались пару раз на балконе, забрав первые попавшиеся куртки, знакомым кругом сидели ночами на кухне и регулярно наведывались в чайную за углом на улице N. в общем, пересекались часто и регулярно, за язык тянуть не приходилось. а потом как-то жизнь развела по дорожкам, контакты на нет сошли и только листы с неразборчивым текстом – который Фёдор так и не смог разобрать – остались лежать в полке маленьким воспоминанием.

– прошу прощения, Вы что-то хотели? Вы задерживаете очередь.

– ничего, – качает головой. – извините, хорошего дня.

#poetry #original
захотелось чего-нибудь более свободного, поэтому рифмы особо не ждите.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

конечная станция.
ряд домов,
белеет поле,
рядом церковь,
как автостанция.
много мужиков.

выхожу из автобуса
и поневоле,
прохожу через взгляды.
на самом деле,
обычное дело –
здесь мне не Франция,
здесь сборка носов,
любопытных по собственной воле.

ведущая фракция –
новая эра профессоров
и преступности.
иерархия в поле.

дохожу до дома.
вспоминаю бабулек,
кричащих о гороскопе.
вздыхаю:
какие же будни.

хочется чаю,
как и в прочие скучные дни
без всякой возни.
(и, быть может, печали,
но снег всё лежит,
автобус волочится
и уезжает
в далёкие страны –
до следующей улицы,
и там по накатанной
до нужной длины).

#sketch #bungoustraydogs #dostozai

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

корона со звоном падает. Достоевский вздрагивает, жмурится, когда лезвие пролетает в миллиметрах над головой. с улицы еле-еле доносится перманентный шум, крики людей и выстрелы пушек. окна от страха трясутся, Федор вжимается спиной в стену.

один из многочисленных узких коридоров. огни факелов сияют далеко за поворотом, здесь отражаясь только в блике металла.

блике карих глаз.

– никогда бы не подумал, что наше следующее свидание произойдёт в подобных условиях, – Достоевский поднял руку к скату широких плеч и замер сразу же, почувствовав хватку в районе кадыка. – тише.

молчание. мозолистые пальцы сжимаются на шее, Достоевский запрокидывает голову.
– Ваша светлость, Дадзай, аккуратнее. моя смерть приведет к такой же смерти коалиции.

Дадзай встряхивает головой, чтобы убрать нависшие пряди с волос. хмурится, в злобе кривит губы.
– Ваше существование будет бесполезно при стертых границах.

– Вы собираетесь изменить карту?

они смотрят друг другу в глаза.
– я не собираюсь, Ваше высочество. я меняю.

Достоевский замолкает. улыбка скатывается со рта в тонкую линию. он переводит взгляд за плечо Дадзая – на такую же стену, что и позади него. шепчет:
– как же так?

Дадзай пожимает плечами, делает шаг вперед. костяшки белеют, когда губами по щеке выводит: «ab imo pectore».

металлический звон.

Какие произведения оказали на вас наибольшее влияние?

«Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева, «Дом, в котором...» Мариам Петросян, «Цветы для Элджернона» Даниеля Киза, «На волне космоса» Миху Драгомира, «Иуда Искариот» Леонида Андреева, «Поколение П» и «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина, «Собачье сердце», «Стальное горло» и «Морфий» Михаила Булгакова, «Когда Ницше плакал» Ирвина Ялома, «Большие надежды» и «Рождественская песнь в прозе» Чарльза Диккенса, «Чистый понедельник» Ивана Бунина, «Сотников» и «Обелиск» Василия Быкова, «Свеча горела» Майка Гелприна, «Тревожных симптомов нет» И. Варшавского, «Беседа пьяного с трезвым чёртом» и «Спать хочется» Антона Чехова.

#bungoustraydogs #sketch #dostozai
tw: праздник к нам приходит, праздник к нам приходит, а на улице слякоть.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

– дамам добрый вечер.

Дадзай салютует бокалом с шампанским. делает паузу, пока в зале гремят трубы с контрабасом, улыбается и подмигивает радушной блондинке. воздух пахнет мандаринами, свежей елью, воском и алкогольным душком. огни мерцает по всему периметру потолка, у пола отсвечивают полированные каблуки под разноцветными юбками.

взгляд блестит по толпе, щурится бездумно. вылавливает знакомые ровные плечи и согнутые позвоночники. находит.

– господин N, какая встреча! – хлопает ладонью по своему запястью, со свистом «was für eine Ungeschicklichkeit!» вытирает перекатившиеся за борт капли с бокала, и шагает вперед. – я Вас не видел, кажется, с полгода ровно.

поворот шеи, знакомые круглые глаза – эскизы для пуговиц.

– и Вам здоровья, – он радушно кивает и толстые губы тянутся в улыбке. – мне, как бы не повториться, как раз здоровье не позволяло. ревматит.

– м-м, – несколько кивков и соболезнования. протягивает руку незнакомой даме напротив. – Осаму Дадзай.

плечи сгорблены, черное платье-комбинация неловко свисает на петельках почти на неестественно несуразном теле. грудная клетка плоская, вены на руках выступают горами по белой пене, в одной руке – дымящийся мундштук, вторая произвольно согнута у арки ребер. Дадзай долго не рассматривает – неприлично.

лицо обращается к нему, короткие тёмные волосы спадают с щек. Осаму замирает удивленно: острый подбородок, орлиные брови, ровная линия челюсти и щетина под губой. незнакомец хитро щурится, улыбается и жмет руку.

– Федор Достоевский. рад знакомству.

#poetry #original
tw: no smoking.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

орбит со вкусом черники.
упаковка у мусорки,
надпись no smoking –
рядом курят таджики.
и я иду
на шике,
почти что не по-людски
шагаю на розжиге.
стреляю у таджиков сиги,
пробегаю под злыми колесами.
колесами в потолок,
под колесами
лежит паренек.
фаза на сдвиге,
на диске очков,
долой шапку снесшая.
спасибо большое чернике,
все-таки,
что с радостью в магаз я пришел.

#sketch #bungoustraydogs #dostozai
tw: мяу-мяу.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

по плитке размазано какое-то дерьмо – политика общественного сортира. Достоевский брезгливо огибает раковины и становится у окна, закуривает. к стенам прислоняться не рискует. в кабинке кого-то вырвало – вонь стоит, как вода, и плевать хотелось на открытую форточку. старается дышать собственными табачными отходами, параллельно печатая в вибрирующем телефоне.

– че по расценкам?

поднимает взгляд. лицом к лицу уже стояли, руки в карманах.

– как обычно.

Дадзай пожимает плечами. переминается с ноги на ногу, сует несколько бумажек в карман Достоевского, скользит пальцами в этом же кармане, и Федор отходит. теперь не ругается.

снова жмёт плечом. левый уголок губы сводит судорогой, почти улыбка.

Федор опускает взгляд на потухший экран телефона. под глаза залегли глубокие складки, как у соседского старика, – и как у соседнего торчка.

– тоже подсел?

Достоевский мычит, качает головой.
– работаю.

#sketch #bungoustraydogs #dostozai
tw: карт-бланш, хуле.

⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯⎯

пальцы Достоевского впиваются в бедра под руками. он тянется наверх, ищет чужие губы и ловит на полпути. влажно, тепло – как в инкубаторе.

колени неприятно елозят по ковру, брюки его не спасают. верхние три пуговицы на рубашке расстегнуты, ткань на плечах неприлично смята. волосы связаны в растерзанный быстрый пучок найденной наспех резинкой.

быстро и рвано – торопятся. жизнь проносится перед глазами, и у них всего несколько тщетных вселенных впереди.

Дадзай вылизывает сухие губы. они неприятно цепляются за язык, а Достоевский морщится из-за слюны, стекающей по их подбородкам. во рту послевкусие дешевой лапши, пива, соленых специй и блевотины. у Федора скручивает желудок.

это больше похоже на лобызание уличных собак. мокрые щеки, губы, впадинки и ложбинки. Федор упирается коленом в кровать, поднимается на ноги и валится на Дадзая. столкновение зубами, шипение – глаза в глаза.

безбожно не любят, кусаются, фаланги сминают на коже до разноцветных синяков. абсолютно трезвые, без кругов перед глазами и с натирающейся до розовых пятен кожей. пот, дешевый шампунь для волос и слабые намеки на вчерашний одеколон.

в подъезде кричит бабка, этажом выше в квартиру ломится пьяный мужик. по соседству пылесосят, моют полы и смотрят телик. они рвано дышат, переходят на нервный смех.
снова целуются.

⎯⎯

Дадзай прижимает ладонь ко рту Федора.
– тс-с.

лезвие входит до упора, и Достоевский предпринимает новую попытку выхаркнуть кровь, захлебываясь.

– не дергайся.

Дадзай выпускает рукоятку, гладит спутанные волосы, с которых так и не слезла резинка. сдавленный хрип – рука на губах прижимается плотнее.

на кухне загудел холодильник. бабка ушла в свою квартиру, семья легла спать, мужика скрутили в участок.

на небе сверкнули звезды.