В Американской тюрьме скончался Тед "Унабомбер" Качинский, философ-террорист, который в качестве протеста против индустриального общества рассылал по почте бомбы, от которых за 18 лет погибло 3 человека. Об этом снято несколько фильмов и много написано в интернете.
Свои идеи Качинский изложил в манифесте "Индустриальное общество и его будущее", который безусловно заслуживает быть прочитанным:
"Люди, страстно желающие сохранить свободу без принесения в жертву воображаемых достоинств технологии, будут предлагать наивные проекты какой-то новой формы общества, которая примирит свободу и технологию.
…. представляется весьма мало вероятным, что может быть найден какой-то способ изменения общества, способный примирить свободу с современной технологией."
В 1995 году компьютеры Pentium I вряд ли могли бы вызвать у кого-то страх за свою свободу. Но сегодня влияние технологий на человека заставляет совершенно по-новому смотреть на слова Качинского.
Я не считаю «тотальную цифровизацию» ни плохой, ни хорошей. Это объективное явление, скорость которого не позволяет его отследить, но дает всем почувствовать последствия.
Право, как один из объектов этого процесса, оказывает в очень незащищенной позиции. Новые технологии не только порождают новую специфику правоотношений, но все больше и больше убирают из них человека, как причину и цель существования права.
Например, если раньше любое «разжигающее высказывание» перед тем, как стать причиной ответственности автора, проходило через процедуру, которая подразумевала, что «запрещенные слова» будут произнесены десятки и сотни раз различными участниками процедуры и тем самым обессмертятся, то сегодня они просто будут стерты нейросетью отслеживающей «нежелательные» смыслы.
«Обратить взыскание» на заложенный автомобиль можно без всяких сложных процедур, просто добавив в программное обеспечение автомобиля функцию блокировки двигателя при просрочке платежей.
«Цифровой след», который мы оставляем, используя свои телефоны, стал настолько «тотален», что мечта советский процессуалистов об установлении «объективной истины» уже не кажется такой абсурдной.
Наконец, в банкротстве (без него никуда), нейросеть может на основании выписок по счетам анализировать экономическое поведение Должника, чтобы определить, например, несоответствие между тратами и доходом.
Озвученная Качинским проблема противоречия между прогрессом и личной свободой давно стала темой исследования на родине «цифрового Большого брата» - в США. Из того, что уже издано в России, безусловного внимания заслуживает «интеллектуальный боевик» «Эпоха надзорного капитализма», в котором автор рассказывает, как левые идеи влияют на руководство гугл и фейсбук, как социальные сети начинают определять результаты выборов в США, как сбор огромного количества информации о пользователях позволяет вычислительным машинам гугла прогнозировать поведение людей и манипулировать ими.
В книге рассматриваются «поведенческие данные» (все, что мы лайкаем, кликаем и не только) как новый объект правоотношений, отличный от персональных данных. При этом использование «поведенческих данных» и их оборот не поддается в США никакому системному регулированию, за исключение нескольких судебных решений по искам разнообразных активистов и правозащитников.
С более философской точки зрения мы видим, что «свобода» и «приватность» не являются абсолютными ценностями и любой «пользователь» не задумываясь откажется от них, если получит взамен набор инструментов, обеспечивающих его комфорт. Такой вот цифровой коммунизм.
Книгу прикладываю. Вместе с манифестом Качинского. Наслаждайтесь.
Свои идеи Качинский изложил в манифесте "Индустриальное общество и его будущее", который безусловно заслуживает быть прочитанным:
"Люди, страстно желающие сохранить свободу без принесения в жертву воображаемых достоинств технологии, будут предлагать наивные проекты какой-то новой формы общества, которая примирит свободу и технологию.
…. представляется весьма мало вероятным, что может быть найден какой-то способ изменения общества, способный примирить свободу с современной технологией."
В 1995 году компьютеры Pentium I вряд ли могли бы вызвать у кого-то страх за свою свободу. Но сегодня влияние технологий на человека заставляет совершенно по-новому смотреть на слова Качинского.
Я не считаю «тотальную цифровизацию» ни плохой, ни хорошей. Это объективное явление, скорость которого не позволяет его отследить, но дает всем почувствовать последствия.
Право, как один из объектов этого процесса, оказывает в очень незащищенной позиции. Новые технологии не только порождают новую специфику правоотношений, но все больше и больше убирают из них человека, как причину и цель существования права.
Например, если раньше любое «разжигающее высказывание» перед тем, как стать причиной ответственности автора, проходило через процедуру, которая подразумевала, что «запрещенные слова» будут произнесены десятки и сотни раз различными участниками процедуры и тем самым обессмертятся, то сегодня они просто будут стерты нейросетью отслеживающей «нежелательные» смыслы.
«Обратить взыскание» на заложенный автомобиль можно без всяких сложных процедур, просто добавив в программное обеспечение автомобиля функцию блокировки двигателя при просрочке платежей.
«Цифровой след», который мы оставляем, используя свои телефоны, стал настолько «тотален», что мечта советский процессуалистов об установлении «объективной истины» уже не кажется такой абсурдной.
Наконец, в банкротстве (без него никуда), нейросеть может на основании выписок по счетам анализировать экономическое поведение Должника, чтобы определить, например, несоответствие между тратами и доходом.
Озвученная Качинским проблема противоречия между прогрессом и личной свободой давно стала темой исследования на родине «цифрового Большого брата» - в США. Из того, что уже издано в России, безусловного внимания заслуживает «интеллектуальный боевик» «Эпоха надзорного капитализма», в котором автор рассказывает, как левые идеи влияют на руководство гугл и фейсбук, как социальные сети начинают определять результаты выборов в США, как сбор огромного количества информации о пользователях позволяет вычислительным машинам гугла прогнозировать поведение людей и манипулировать ими.
В книге рассматриваются «поведенческие данные» (все, что мы лайкаем, кликаем и не только) как новый объект правоотношений, отличный от персональных данных. При этом использование «поведенческих данных» и их оборот не поддается в США никакому системному регулированию, за исключение нескольких судебных решений по искам разнообразных активистов и правозащитников.
С более философской точки зрения мы видим, что «свобода» и «приватность» не являются абсолютными ценностями и любой «пользователь» не задумываясь откажется от них, если получит взамен набор инструментов, обеспечивающих его комфорт. Такой вот цифровой коммунизм.
Книгу прикладываю. Вместе с манифестом Качинского. Наслаждайтесь.