Артём Фролов / art of law

Тем временем, Агентство по страхованию вкладов проводит (в очередной раз) межпроцедурные торги, когда в рамках одного лота реализуется имущество нескольких должников.

Практика очень редкая, тем более, что в данном случае одним лотом продается 252 объекта, которые принадлежат 9 должникам (да, 9 дел о банкротстве).

При всех нареканиях и претензиях АСВ может, когда хочет.

https://auction-house.ru/catalog/l-30000148638/

Давайте поговорим о влиянии задержки судебного заседания на процесс.

Задержки судебного заседания – привычное дело для всех практикующих юристов, настолько привычное, что на него как на проблему никто не обращает внимание.
По мнению большинства практикующих юристов, задержка не может как-то повлиять на ход процесса, то есть если в силу обстоятельств вам придется обедать и ужинать в суде, то остается только терпеть.
Как то раз, на пятый час ожидания в суде, разрядив ноутбук, телефон и психику, я задумался о том, есть ли у нас в законодательстве набор норм, которые говорят о том, как влияет задержка на ход процесса, обжалуемость решения. Вот что удалось найти:

Покинуть здание суда просто так нельзя.

Первым и самым важным судебным актом о задержке, можно считать Определение Конституционного Суда РФ от 28.12.2021 N 2896-О. В данном деле представитель ответчика устав ждать начала судебного заседания, просто ушел из суда, что кончилось удовлетворением иска.
Конституционный суд естественно отказал хитрецу, с очень важной формулировкой:

представитель, располагая информацией о задержке начала судебного заседания ввиду большого числа назначенных к слушанию дел, покинул здание суда, не предупредив об этом секретаря судебного заседания и/или судью, тем самым осознанно принял решение не участвовать в судебном заседании, а вместе с ним - и риск наступления последствий совершения им такого действия.»

В судебных спорах по уголовным делам практика с задержкой более разнообразна, например в Апелляционном определении Апелляционной коллегии Верховного Суда РФ от 22.12.2022 N АПЛ22-590 вынесение судебного акта с задержкой послужила основанием для восстановления срока на обжалование. В данном деле сторона так же покинула суд без объяснения причин, что привело к рассмотрению дела не в ее пользу. В судебном акте ВС РФ указал следующее:

К назначенному времени Прокофьев А.В. и его представитель Хорошенко А.А. прибыли в судебное заседание в городской суд г. Лесного Свердловской области. Однако в установленное время судебное заседание не началось.
При этом в материалах судебного производства отсутствуют данные об объявлении заявителю и его представителю о причинах задержки судебного заседания либо о его отложении.

Время ожидания не может включаться в биллинг при взыскании судебных расходов.

В Определении Верховного Суда РФ от 29.04.2015 N 305-ЭС15-2301 по делу N А40-87649/2011 суд указал, что

взыскание с проигравшей стороны расходов за время в пути до суда и время ожидания судебных заседаний неправомерно, поскольку задержки судебных заседаний являются причинами, не зависящими от указанного лица, а связаны с полным и всесторонним исследованием обстоятельств иных находящихся в производстве суда дел и отправлением судом правосудия.

Но, есть и другая практика. Например, Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 06.08.2013 по делу N А41-26706/11 суд сделал противоположный вывод:
фактические условия задержки свидетельствуют о том, что представитель заявителя вынужден находиться около зала судебного заседания неотлучно, поскольку точное время начала судебного заседания в данном случае неизвестно, что составляет фактическую занятость представителя общества, поскольку занять его другой работой в это время не представляется возможным.

Задержка судебного заседания сама по себе не может основанием для признания действий судьи незаконными. (Решения Дисциплинарной коллегии Верховного Суда РФ от 15.02.2016 N ДК15-85 и от 14.05.2019 по делу N ДК19-17).

Проблема отсутствия норм и практики регулирующих влияние задержки на процесс лежит, как мне кажется, на стыке медицины и права: длительное ожидание судебного заседания выматывает стороны, а судья, который слушает стороны до поздна, значительно дольше отведенных ему 8 часов, теряет способность объективно воспринимать информацию. Было бы интересно увидеть исследования качества когнитивных способностей судей АСГМ в начале рабочего дня и после его окончания, чтобы наконец-то понять, что вопрос загруженности судей прямо влияет на качество правосудия.

можно ли запрет вору в законе отрицать свой статус в общении с сотрудниками полиции, рассматривать, как частный случай venire contra factum proprium?

Хочу чтобы итоги судебных процессов оформляли в стиле околофутбольных новостей на OFnews в 2000е.

Например:
Стажеры Бартолиуса vs младшие Юристы ЕПАМа 2х2, победа Бартолиуса. Жесткое добивание в апелляции.

В Американской тюрьме скончался Тед "Унабомбер" Качинский, философ-террорист, который в качестве протеста против индустриального общества рассылал по почте бомбы, от которых за 18 лет погибло 3 человека. Об этом снято несколько фильмов и много написано в интернете.

Свои идеи Качинский изложил в манифесте "Индустриальное общество и его будущее", который безусловно заслуживает быть прочитанным:

"Люди, страстно желающие сохранить свободу без принесения в жертву воображаемых достоинств технологии, будут предлагать наивные проекты какой-то новой формы общества, которая примирит свободу и технологию.
…. представляется весьма мало вероятным, что может быть найден какой-то способ изменения общества, способный примирить свободу с современной технологией."

В 1995 году компьютеры Pentium I вряд ли могли бы вызвать у кого-то страх за свою свободу. Но сегодня влияние технологий на человека заставляет совершенно по-новому смотреть на слова Качинского.
Я не считаю «тотальную цифровизацию» ни плохой, ни хорошей. Это объективное явление, скорость которого не позволяет его отследить, но дает всем почувствовать последствия.
Право, как один из объектов этого процесса, оказывает в очень незащищенной позиции. Новые технологии не только порождают новую специфику правоотношений, но все больше и больше убирают из них человека, как причину и цель существования права.
Например, если раньше любое «разжигающее высказывание» перед тем, как стать причиной ответственности автора, проходило через процедуру, которая подразумевала, что «запрещенные слова» будут произнесены десятки и сотни раз различными участниками процедуры и тем самым обессмертятся, то сегодня они просто будут стерты нейросетью отслеживающей «нежелательные» смыслы.
«Обратить взыскание» на заложенный автомобиль можно без всяких сложных процедур, просто добавив в программное обеспечение автомобиля функцию блокировки двигателя при просрочке платежей.
«Цифровой след», который мы оставляем, используя свои телефоны, стал настолько «тотален», что мечта советский процессуалистов об установлении «объективной истины» уже не кажется такой абсурдной.
Наконец, в банкротстве (без него никуда), нейросеть может на основании выписок по счетам анализировать экономическое поведение Должника, чтобы определить, например, несоответствие между тратами и доходом.
Озвученная Качинским проблема противоречия между прогрессом и личной свободой давно стала темой исследования на родине «цифрового Большого брата» - в США. Из того, что уже издано в России, безусловного внимания заслуживает «интеллектуальный боевик» «Эпоха надзорного капитализма», в котором автор рассказывает, как левые идеи влияют на руководство гугл и фейсбук, как социальные сети начинают определять результаты выборов в США, как сбор огромного количества информации о пользователях позволяет вычислительным машинам гугла прогнозировать поведение людей и манипулировать ими.
В книге рассматриваются «поведенческие данные» (все, что мы лайкаем, кликаем и не только) как новый объект правоотношений, отличный от персональных данных. При этом использование «поведенческих данных» и их оборот не поддается в США никакому системному регулированию, за исключение нескольких судебных решений по искам разнообразных активистов и правозащитников.
С более философской точки зрения мы видим, что «свобода» и «приватность» не являются абсолютными ценностями и любой «пользователь» не задумываясь откажется от них, если получит взамен набор инструментов, обеспечивающих его комфорт. Такой вот цифровой коммунизм.
Книгу прикладываю. Вместе с манифестом Качинского. Наслаждайтесь.

ВС РФ вынес интересное определение по делу о банкротстве ООО "Строительная компания "Афина".

В обособленном споре о привлечении кдл к субсидиарной ответственности ФНС заявила ходатайство о рассмотрении обособленного спора в закрытом заседании, из-за того, что в качестве доказательств планировалось использовать материалы налоговой проверки, которые бы доказывали причастность ответчиков к причинению вреда должнику.
Первые инстанции отказали в удовлетворении заявленного ходатайства, ФНС не стала "расчехлять" свои тайные доказательства и в результате к субсидиарной ответственности был привлечен только один из четырех ответчиков.
ВС не согласился с данным подходом и указал, что рассмотрение обособленного спора может быть проведено в закрытом режиме, когда в качестве доказательств ФНС использует сведения составляющие налоговую тайну.

К налоговой тайне по смыслу п. 1 ст. 102 НК РФ можно отнести почти любую информацию об имуществе Должника, а режим налоговой тайны не прекращается в связи с введение процедуры банкротства. Практика по отказам финансовым управляющим в предоставлении сведений со ссылкой на налоговую тайну очень многочисленна.

Я не согласен с такой практикой, потому что интуиция подсказывает мне, что "налоговая проверка" в таком случае может стать чем-то вроде "рапорта опера" в уголовном деле - универсальным, безапелляционным доказательством правоты госоргана.

Но налоговая тайна может работать, как мне кажется, и на пользу арбитражному управляющему:

Может ли управляющий требовать рассмотрения заявления об истребовании доказательств в закрытом режиме, например в ситуации, когда ему нужно сделать так, чтобы Должник не знал о направлениях поиска скрытого имущества (ФУ уже представитель должника, так что Должника в такой процесс можно не пускать)?

Может ли управляющий в порядке п. 2.3 ст. 102 НК РФ сам дать согласие на признание налоговой тайны общедоступными сведениями, чтобы не мучаться оспариванем отказов?

В споре о вознаграждении арбитражного управляющего у меня есть два вопроса:

1. В ситуациии, когда одного или нескольких управляющих ставят банкротить группу "основной должник и 3 поручителя", как должны распределятся проценты по вознаграждениям во всех процедурах банкротства, если очевидно, что все 4 процедуры экономически удовлетворяли одно требование?

2. Должно ли любое нарушение быть основанием для снижения размера процентов вознаграждения? Можем ли мы снижать процент вознаграждения за то, что управляющий что-то не так разместил в ЕФРСБ или что-топропустил на несколько дней установленного законом срока? Думаю, что основанием для снижения процентов могут быть только такие нарушения, которые прямо привели к убыткам.

На эмоциональном уровне идея выплаты кому-то сотен миллионов за техническую по своей сути работу вызывает отторжение, но с оговорками.
Во-первых, у меня есть гипотеза, что в большинстве случаев цену определяет рынок и конкурсный управляющий вряд ли может предпринять какие-то объективные усилия для того, чтобы продать актив занчительно дороже.

Во вторых, вознаграждение давно перестало быть "вознаграждением". Размер фиксированной выплаты управляющему составляет 30 000 рублей. На эти деньги он должен страховать имущество, публиковаться, поддерживать бизнес. То, что мы сегодня называем вознаграждением, уже давно не "приятный бонус", который можно "урезать" как захотят кредиторы, а единственный источник покрытия объективных расходов, понесенных в процедуре банкротства.

институция рано ударила в голову,
в 4 активно произносил формулы,
в 11 совершил первое наложение виндикты….

Новый учебник МГУ мне очень понравился тем, что им было перечеркнуто огромное количество "юридических ересей", от чего у многих должно забомбить.
Все попытки создать "мясо-колбасные" отрасли права признаны ненужными, лишними, опасными и бесполезными.
Прямо написано, что в России есть секундарные права.

В отличии от большинства юридической литературы учебник написан приятным, понятным русским языком, который очень приятно читать.