#mediamanager_quote
Андрей Колесников, специальный корреспондент газеты “КоммерсантЪ” и главный редактор журнала “Русский пионер”, про отношения с бывшим главным редактором “КоммерсантЪ” Андреем Васильевым:
"История отношений с Андреем Васильевым в «Коммерсанте» — яркая у каждого из журналистов, которые работали в издательском доме. У меня тоже яркая. Мне казалось тогда, что единственный человек, тексты которого его интересуют, — я.
Получая мою заметку, Васильев запирался в кабинете на ключ. Только под дверью пробивалась узкая полоска света.
Он не откликался ни на какие сигналы. Сидел и правил. Он, как правило, ничего не дописывал, но сокращал. Он упрощал мою журналистику и убеждал меня совершенно искренне, что тексты становятся гораздо лучше. Думаю, он всегда будет уверен в этом, всю жизнь.
Вообразите: я собрал всю фактуру. Для этого совершил некие подвиги, попал туда, где меня, вроде, не должно было быть. Объяснил кому-то из тех, кто может принять соответствующее решение, что без меня дело не обойдётся. Нашёл то, что искал. Успел написать про это в газету из последних сил. И вот, когда я сдал, освободился, и должно возникнуть ощущение кайфа (того, о котором я говорил выше) — начинается настоящий ад. То, что я сделал — уничтожается!
Я был в таком тяжёлом состоянии регулярно. Я жил в состоянии ужаса, что это снова начнется. И оно каждый раз начиналось.
Несколько раз подсовывал под дверь, из-под которой пробивался лучик света, заявление об уходе. Видел, что листочек исчезал и понимал - Васильев изучает.
Потом с этими листочками было по-всякому. Его помощница Катя Никольская случайно заливала их кофе и надо было переписывать, а мне пора было писать другую заметку. Иногда я даже доходил куда-то с листком учёта, но на уровне бухгалтерии оно все равно пропадало….
Как-то раз, по-моему, дошли до финала — я с какого-то времени уже должен был не выйти на работу. А потом мы с Васильевым подписали абсолютно уникальную бумагу, в истории, по крайней мере, отечественной журналистики. Индивидуальный трудовой договор. Он где-то у меня хранится. Две или три ночи над его текстом просидел тогда не начинающий, но не такой матёрый, как позже, адвокат Павел Астахов.
В соглашении мы обговорили все нюансы наших отношений. Даже количество строк, на которое Васильев имеет права сократить текст (это зависело от размера текста). Мне было позволено строго определённое количество скобочек в тексте — не более двух на машинописную страницу. Была система штрафов по каждому пункту.
Лишние скобочки - полторы тысячи долларов."
