𝐭𝐡𝐞 𝐝𝐢𝐚𝐫𝐲 𝐨𝐟 𝐭𝐡𝐞 𝐀𝐧𝐭𝐡𝐨𝐧𝐲 𝐑𝐢𝐜𝐤𝐞𝐭𝐭.

Блейз слишком рано осознал, что затронул не ту тему, которую Энтони хотелось бы обсудить. Конечно. Он должен был догадаться, учитывая его собственную семью.

    — Прости, ты, наверное, не хотел об этом говорить. Подарки - это мило, — нашёлся Забини почти сразу, поджимая губы.

  Его мать любила подарки. Получать их на свой день рождения, новый год, Рождество или даже Пасху. Она могла найти любой повод, чтобы закатить истерику из - за отсутствия презентов и тотчас могла получить знаменитую фамилию, семейную другаценность, поместье в любой стране мира или огромное состояние погибшего мужа.

  Для своего сына миссис Забини ввела правило - быть ровно настолько роскошным, чтобы соответствовать матери, а все остальное - неважно. С детства Блейз был весьма неоднозначным способом отучен от открыток и рисунков вместо подарков, когда на свой десятый день рождения получил белый лист, чистый, как небо в самый ясный день. С тех пор Забини - младший копил деньги на действительно стоящие украшения, походы в самые известные рестораны или брендовые платья, сшитые на заказ. Поэтому традиция Рикетов оказалась слишком привлекательной в фантазиях, чтобы Забини смог не скривиться, отгоняя навязчивые мысли.

    — У тебя замечательная мать, Энтони. Она воспитала тебя таким, — Блейз закусил губу, пытаясь найти нужное слово, — не знаю, хорошим. Заботливым таким, что ли.

  Поморщившись от того, как это звучало - пренебрежительно и равнодушно, - Забини чуть подвинулся в сторону Рикетта и ловко подцепил его руку, пожавив приступ кашля. Глаз не опуская, Блейз медленно поднёс чужую ладонь тыльной стороной к своим губам и оставил невесомый поцелуй.

    — Уж прости, я болею. Не думаю, что ты обрадовался тому, что я приложится бы к твоему лбу, или как там это делается. У меня нет для тебя никакого подарка, Энтони, но спасибо тебе огромное. Правда.

  Забини ещё секунду помолчал, а потом понизил голос так, как если бы в пустом лазарете был кто - то, кто мог бы их услышать:

    — Останься. Посиди со мной ещё немного, пока я не усну. Когда болею, мне снятся кошмары. С тобой их не будет. Пожалуйста, — с каждым словом Блейз все затихал и затихал, пока не дошёл до самого шёпот. Как буд о это могло спасти от образа матери, предстоящего пред глазами каждый раз, как Забини общался с кем - то, выходящим из рамок представления об идеальном типе миссис Забини.

Блейз смотрел в глаза Энтони, успевшего стать таким родным и привычным рядом с собой.Он просто не мог не согласиться, что бы тот не предложил. Забини лишь развёл руки в стороны, надеясь, что выглядит не слишком уставшим и разбитым одновременно:

     — При условии, что ты будешь навещать меня каждый день, приносить фрукты, другие вкусности и последние новости, — Блейз тактично умолчал о том, что одного присутствия Рикетта рядом с собой будет достаточно.

  Слова мадам Помфри, как и ожидалось, сильного утешения не подарили. Забини разместился на койке, нервно теребя рукав рубашки, и окликнул Энтони, собирающего свои вещи со стула:

    — Нет, постой.

  Блейз благоразумно дождался недоуменного взгляда, направленного на себя, и склонио голову:

    — Мы говорили о нас слишком часто. что насчёт тебя? Расскажи мне о своей семье, к примеру.

— Всё, хватит с тебя шика, верни мою шляпу, Энтони, — всё ещё смеясь, выдохнул Блейз, снимая с себя головной убор, принадлежащий Рикетту.

  Кудри растрепались, лежа на голове в страшном беспорядке, привлекая внимание. Забини спешно пригладил их, нахлобучивая карточное месиво себе на голову.

  Блейз не ловил взгляд Энтони. Это получилось совершенно случайно. Они просто столкнулись, и мир снова превратился в белый шум на фоне. Забини задержал дыхание, боясь спугнуть этот момент, который точно надолго отпечатается в памяти.

    — Если хочешь, мы можем уйти отсюда, — вырвалось у Блейза спонтанно и внезапно, — я могу сыграть тебе на фортепиано.

  Забини уставился на соседний стол, чтобы не чувствовать прожигающего взора Рикетта. Мало ли, что он там себе надумал.

  Блейз усмехнулся. Возможно, он действительно не был похож на того, кто сыграет симфонию после такого весьма неоднозначного предложения. Но он хотел. Не зря тренировался. Не зря переживал.

  Больше всего Блейз хотел разделить с Энтони что - то такое, что абы кому не доверишь. Важное. По - настоящему дорогое сердцу.

Под прикрытыми веками взорвались тысячи фейерверков одновременно. Блейз застыл, не в силах справиться с эйфорией, захлестнувшей его огромной волной удовольствия вместе с чужими руками на спине и головой на плече.

  Нет, пожалуй, уже не чужими. Это были руки Энтони, которые рщущались так чертовски правильно, как будто у Забини на шее - ложбинка, куда можно носом доверительно уткнуться.

   Рикетт добился его доверия, смог достучаться и внушить, что он не один. У него есть друзья и люди, готовые поддержать в тяжёлые моменты. У него есть Энтони. Этого вполне достаточно.

    — Пойдём, — выдохнул Забини, сцепляя их руки в замок.

  Центр зала - необязательное условие, так ведь? Самое важное уже было у Блейза. Оно находилось в шаговой доступности, Забини мог ощущать его тепло под боком и маленькую ладошку в своей руке.

  Блейз изящно развернулся на каблуках и потянул Рикетта на себя, расположив пальцы на талии Энтони. Все ещё крепко державшиеся вместе руки от поднял вверх, позволяя прижаться к себе так сильно, как это вообще было возможно.

    — На нас смотрят, — прошептал Забини в самое ухо Энтони.

  Все вокруг смешалось. Взгляды ощущались тяжело. Дыхание стало шумным, но Блейз назло всем уткнулся в макушку Рикетта, чувствуя слабый аромат парфюма. Ему не все равно, да.

  Но это не имеет значения. Только не сейчас.

Глаза заблестели. Блейз не мог видеть себя со стороны, но был уверен в этом.

  Он совсем не ожидал, что Рикетт согласится. Тем более, на такой безумный и бездумный поступок. Однако произнесённое полушёпотом лучшая идея за этот вечер не могло оставить Блейза равнодушным.

  Всего один шаг - и он уже в пропасти, откуда не выбраться. Танцевать прямо здесь - просто глупо. Разве нет места в Хогвартсе более подходящего? К тому же, Забини все ещё не нуждается в излишнем внимании. После того случая на зельеварении его преследовали насмешки и шепотки. Его это не задевало, так как, очевидно, могло быть и хуже.

  И Блейз уже собирался потянуть Рикетта к выходу, но одна мысль застучала в висках тупым молотом, чьи удары казались особенно ощутимыми.

  Что, если Энтони хотел, чтобы их видел? Желал осветить их дружбу всем и вся? Может, он обижался на все эти припадки Забини, черт бы побрал этого хаффлпаффца.

  Со вздохом, который получился слишком громким и слишком заметным, Блейз, норовя прожечь взглядом дыру в своих ботинках, выдавил слабое и какое - то неуверенное:

    — Ты действительно хочешь танцевать прямо здесь?

Блейз едва удержался от того, чтобы прочистить горло, что было бы слишком очевидным признаком его смущения. Он поднёс бокал к губам, делая вид, что все - таки решил выпить. На самом деле этого планах не было. Хотелось все возможные приятности, которые Энтони ещё собирался высказать Забини, сохранить, выжечь на коже, что угодно, чтобы видеть и вспоминать каждый день.

    — Так и знал, что потеряешь дар речи. Мне следовало выбрать другой костюм? — чуть облизнувшись, выдал Блейз, сделав шаг навстречу, а потом прислонившись к той же стене, возле которой прохлаждался Рикетт.

   Было ли Забини приятно? Определённо. Это странно, в какой - то степени отвратно. Ему делали множество комплиментов, причём в разных формах и формулировках со всеми возможными смыслами, а стоило этому чёртовому Хаффлпаффцу сказать что - то подобное, как Забини чуть было лужицей не растекся. Мать его такому не учила. Она была бы разочарована.

  Мысли о родительнице вызвали дрожь и заставили губы искривиться в горькой усмешке. Зато она внушила Блейзу, что брать себя в руки стоит мгновенно, если ты позволил себе подобную слабость.

    — Ты так и не ответил на мой вопрос. Должен ли я пригласить тебя на танец, Энтони?

Хэллоуинский бал - одно из самых знаменательных событий каждой осени в Хогвартсе.

  В этом году организаторы разослали всем приглашения с недвусмымленным приглашением, пожразумевавшим наличие не только костюма, но и маски. С этим заморачиваться не пришлось - мама велела Блейзу хорошо повеселиться и отправила сделанное на заказ украшение занебесной красоты, и, видимо, цены. Забини это не волновало. Главное  - выглядеть хорошо.

  Идея костюма пришла в голову сразу. Блейз достал новенькую колоду карт, и, спустя пару неудачных попыток, с помощью заклинания буквально вылепил шляпу - самый настоящий цилиндр. Шляпник из страны Чудес у Забини получался немного мрачным - с черно — белым костюмом в полоску и лакированными начищенными туфлями. Забыть масти под глазами дорисовать - испортить образ, а Блейз к этому не стремился, поэтому тщательно, с неземной аккуратностью подвёл глаза и изобразил червей, треф, буби и пиков по двое слева и справа от переносицы.

  Бал проходил слишком хорошо. Забини невольно вздрогнул, когда вспомнил события дня рождения Александра. Не было дня более впечатляющего и ужасающего, чем тот.

  Блейзу наскучило стоять возле столика с напитками. Глазами он принялся искать знакомые лица, очерчивая линии челюстей, губы и носы взглядом, стараясь угадать, кто из приглвшенных кем является.

  Брови приподнялись вверх. Нет, это не может быть он. В таком шикарном черно - золотом костюме, с ничуть не нелепой шляпой, незнакомец не мог быть Энтони. Но те же видимые части запомнившегося лица выдавали Рикетта в этом обворожительном юноше.

  Недолго думая, Забини прихватил два бокала и направился к Энтони, улыбаясь широко и чрезмерно язвительно:

    — Энтони, я даже не узнал тебя! Стоит мне пригласить вас на танец, молодой человек? — Забини протянул фужер с огневиски товарищу.