Выглядит забавно, Чонгуку доставляет нездоровое удовольствие наблюдать, как его некогда «друг» толкается с, по его словам, «низшей отслойкой отдела» в комнатушке метр-на-метр, благодарит за уступчивость и переводит взгляд на него, зацепив тот на собственной натуре.
Внимания по его честь хоть отнимай, но, когда его разглядывает именно Чонгук – неимоверно льстит.
«В прокуратуре все равны», как однажды провозгласил Ким Тэхен. Грязный лицемер, что надул вышке в уши и сейчас сидит в своем личном кабинете, мол, «заслуженный адвокат», и подделывает медицинские сведения, слова жертвы, засовывает тем в карманы взятки по несколько тысяч и потом за успешные суды получает раз в десять больше, потому что дельце очередной грязной гниды успешно замято.
О да, справедливый адвокат Ким Тэхен. Номерочек у администратора.
— Заходи, Чонгук-а, тебе разве не нужно наверх? — детский сад, штаны на лямках.
— Я дождусь следующего.
— Ну давай же, у нас еще полно места. Я ведь прав? — обращается в толпу Тэхен и получает всеобщее одобрение, самодовольно хмыкнув.
«Люди жаждут рабства» — это еще одна из его фраз, но сказанная лично Чонгуку, и не так давно. Вздумал прокурора дрессировать, посадить на поводок, и, скажем, юзать так, как захочется только ему. Хуй да толстый, Ким, уже ученные.
И Чонгук вздыхает, все же ступая в лифт и тыкая в кнопку закрытия дверей, после чего тот начинает свое движение.
То, что сейчас витает в этой, повторяюсь «банке с килькой», не неловкое молчание, что повисло в толпе, это, скорее, затишье перед бурей.
— Есть успехи? Я вот всего за месяц и..
— Хватит, адвокат, тут люди, — возникает Чонгук и вздергивает густыми бровями, оглядывая стоящего рядом мужчину с каким-то легким призрением, но явным раздражением.
Чон взбешен, а Тэхен умелый инициатор.
— Я про награду, которую получил за месяц, как прокурор, — сука, эта улыбка, что обволакивает чужие губы, превращаясь в насмешку, — я не могу говорить об этом тут, м, господа коллеги?
— Да нет, что вы, — возникает один, судя по всему, не менее подзаебавшийся от этого цирка, и облокачивается о стену, шумно выдыхая.
Если бы не толпа народу, Чонгук бы сейчас провозгласил застрявшее в глотке «А, ПОНИМАЮ».
…
Внимания по его честь хоть отнимай, но, когда его разглядывает именно Чонгук – неимоверно льстит.
«В прокуратуре все равны», как однажды провозгласил Ким Тэхен. Грязный лицемер, что надул вышке в уши и сейчас сидит в своем личном кабинете, мол, «заслуженный адвокат», и подделывает медицинские сведения, слова жертвы, засовывает тем в карманы взятки по несколько тысяч и потом за успешные суды получает раз в десять больше, потому что дельце очередной грязной гниды успешно замято.
О да, справедливый адвокат Ким Тэхен. Номерочек у администратора.
— Заходи, Чонгук-а, тебе разве не нужно наверх? — детский сад, штаны на лямках.
— Я дождусь следующего.
— Ну давай же, у нас еще полно места. Я ведь прав? — обращается в толпу Тэхен и получает всеобщее одобрение, самодовольно хмыкнув.
«Люди жаждут рабства» — это еще одна из его фраз, но сказанная лично Чонгуку, и не так давно. Вздумал прокурора дрессировать, посадить на поводок, и, скажем, юзать так, как захочется только ему. Хуй да толстый, Ким, уже ученные.
И Чонгук вздыхает, все же ступая в лифт и тыкая в кнопку закрытия дверей, после чего тот начинает свое движение.
То, что сейчас витает в этой, повторяюсь «банке с килькой», не неловкое молчание, что повисло в толпе, это, скорее, затишье перед бурей.
— Есть успехи? Я вот всего за месяц и..
— Хватит, адвокат, тут люди, — возникает Чонгук и вздергивает густыми бровями, оглядывая стоящего рядом мужчину с каким-то легким призрением, но явным раздражением.
Чон взбешен, а Тэхен умелый инициатор.
— Я про награду, которую получил за месяц, как прокурор, — сука, эта улыбка, что обволакивает чужие губы, превращаясь в насмешку, — я не могу говорить об этом тут, м, господа коллеги?
— Да нет, что вы, — возникает один, судя по всему, не менее подзаебавшийся от этого цирка, и облокачивается о стену, шумно выдыхая.
Если бы не толпа народу, Чонгук бы сейчас провозгласил застрявшее в глотке «А, ПОНИМАЮ».
…