#письмо7
Мысль о том, что бедная деточка не вынесет тягот и лишений, у меня в тот момент не было, я перестала его жалеть в этом смысле слова. Я сделала все, что могла. Я истратила весь запас красноречия, убеждений, примеров и душевных сил. Можно было камень растопить слезами и молитвами, но не сердце наркозависимого. Он плакал вместе со мной и продолжал употреблять.
Через пять месяцев сын вышел из «ребушки», я о многих вещах выздоровления узнала только из его канала, остался на социальной реабилитации, но жизнь показала, что даже та терапия, о которой он пишет, помогла далеко не сразу. Приехав домой, сын сорвался….
Это был конец. Вот тут я сломалась. Все впустую, все пошло прахом, ничего не помогло, все рухнуло!
И опять пошли проторенной дорогой – поехали в центр. Когда сын вышел «на волю», мы встречали его всей семьей, его жена тоже была рядом. Так и стоят они у меня перед глазами: молодые, обнявшиеся, какие-то обездоленные, без жилья, без образования, без работы, без ничего, в чужом городе – но вместе и готовые к новой жизни. Да и новая жизнь – маленький Лева – уже была рядом. Надо было начинать жить практически сначала.
Целое десятилетие, юность, - были и «не были»…. Сын до сих пор одевается как 20-летний юноша, и я очень его понимаю. Но я также и понимаю, что путь развития и взросления, познания и преодоления очень разный. Иногда – это почти чудо! Надо только верить и любить.
Мысль о том, что бедная деточка не вынесет тягот и лишений, у меня в тот момент не было, я перестала его жалеть в этом смысле слова. Я сделала все, что могла. Я истратила весь запас красноречия, убеждений, примеров и душевных сил. Можно было камень растопить слезами и молитвами, но не сердце наркозависимого. Он плакал вместе со мной и продолжал употреблять.
Через пять месяцев сын вышел из «ребушки», я о многих вещах выздоровления узнала только из его канала, остался на социальной реабилитации, но жизнь показала, что даже та терапия, о которой он пишет, помогла далеко не сразу. Приехав домой, сын сорвался….
Это был конец. Вот тут я сломалась. Все впустую, все пошло прахом, ничего не помогло, все рухнуло!
И опять пошли проторенной дорогой – поехали в центр. Когда сын вышел «на волю», мы встречали его всей семьей, его жена тоже была рядом. Так и стоят они у меня перед глазами: молодые, обнявшиеся, какие-то обездоленные, без жилья, без образования, без работы, без ничего, в чужом городе – но вместе и готовые к новой жизни. Да и новая жизнь – маленький Лева – уже была рядом. Надо было начинать жить практически сначала.
Целое десятилетие, юность, - были и «не были»…. Сын до сих пор одевается как 20-летний юноша, и я очень его понимаю. Но я также и понимаю, что путь развития и взросления, познания и преодоления очень разный. Иногда – это почти чудо! Надо только верить и любить.