мои раны затягиваются медленно, болезненно. всего одно резкое замечание перестанет кровоточить через десяток комплиментов — от другого человека, потому как задевшему меня я более не верю. оказавшись на месте «сказавшего не то», я поддалась бы этому вязкому чувству и вслух взяла бы грубости назад. я обязательно постаралась бы все исправить, но не потому, что мнение мое поменялось, а только из жалости. я бы лгала, я б дарила похвалу… а раз я поступила бы так, в действиях и словах критиковавших однажды нет резона ждать честности. мне легче верится в лживость словесных поощрений, чем в фальшивость критики, которую одумавшийся правдоруб решил, пожалев, забрать обратно.
я знаю, каково это — не говорить всей правды, опасаясь обидеть человека. стало быть, и мне всего не говорят. и на почве этой ядовитой мысли откармливаются неуверенность и недоверие. я все делаю неверно, недостаточно хорошо.
я знаю, каково это — не говорить всей правды, опасаясь обидеть человека. стало быть, и мне всего не говорят. и на почве этой ядовитой мысли откармливаются неуверенность и недоверие. я все делаю неверно, недостаточно хорошо.