Нет пьяниц, бушующих ночью.
Нет тех кто гуляет у брега.
Нет тех кто разорваны в клочья.
Отыскавшие в воде ночлега.
Давно утихали здесь крики.
Все прошедшее стало тем сном.
Ты заметишь здесь мертвых лишь лики.
Где прокатит Эх-ушка верхом.
Бойся топи и бойся той скверны.
Что утащит тебя на дно.
Лишь тогда не опасна Келпи.
Если близко ты с ней не знаком.
Веет голодом и мрачным смрадом.
Их язык забыл вкус свежей плоти.
Там затопят дороги градом.
Отбелит на дне грязные кости.
Давно нет, кто гуляет тут ночью.
Нет здесь тех кто поплавать в азарт.
Коль увидишь там лошадь воочию.
Поверни ты уж лучше назад.
Нет тех кто гуляет у брега.
Нет тех кто разорваны в клочья.
Отыскавшие в воде ночлега.
Давно утихали здесь крики.
Все прошедшее стало тем сном.
Ты заметишь здесь мертвых лишь лики.
Где прокатит Эх-ушка верхом.
Бойся топи и бойся той скверны.
Что утащит тебя на дно.
Лишь тогда не опасна Келпи.
Если близко ты с ней не знаком.
Веет голодом и мрачным смрадом.
Их язык забыл вкус свежей плоти.
Там затопят дороги градом.
Отбелит на дне грязные кости.
Давно нет, кто гуляет тут ночью.
Нет здесь тех кто поплавать в азарт.
Коль увидишь там лошадь воочию.
Поверни ты уж лучше назад.