Это не самоочевидно в наших Палестинах, но мировая тенденция показывает
снижение роли религии по всему миру – причем не только в развитых странах, но и повсюду. И дело не в индустриализации и распространении научного знания, как предсказывали когда-то.
Есть три основные причины упадка веры. Первая – снижение неопределенности и рост бытовой и экзистенциальной безопасности. Чем больше люди становятся способными избежать голода, справляться с болезнями и подавлять насилие, тем меньше они становятся зависимыми от религии – и менее склонны мириться с ее ограничениями.
Вторая – политическая. В США, которые всегда считались примером того, что развитое общество может быть одновременно религиозным, упадок религии один из самых значительных из наблюдаемых стран. Отчасти это связано с тем, что с 1990-х годов Республиканская партия стремилась заручиться поддержкой консервативных христиан, занимая традиционалистские позиции в отношении однополых браков, абортов и других культурных вопросов. Но этот политический призыв к религиозным избирателям имел побочный эффект: он оттолкнул часть людей, особенно молодых и либеральных в культурном отношении, от религии. Когда-то считалось, что религиозные верования формируют политические взгляды, а не наоборот. Но недавние данные показывают, что причинно-следственная связь может быть обратной: многие люди сначала меняют свои политические взгляды, а затем становятся менее религиозными.
Наконец, важнейшим фактором снижения уровня религиозности становится изменение норм, регулирующих рождаемость человека. На протяжении многих веков большинство обществ возлагали на женщин обязанность производить как можно больше детей и не поощряли развод, аборты, гомосексуальность, контрацепцию и любое сексуальное поведение, не связанное с репродуктивной функцией. Священные писания основных мировых религий сильно различаются, но практически все они внушали своим приверженцам ценность плодородия. В мире с высокой младенческой смертностью и низкой продолжительностью жизни, которые преобладали до недавнего времени, средней женщине приходилось производить от пяти до восьми детей, чтобы просто поддерживать население на прежнем уровне.
В течение двадцатого века во все большем числе стран резко снизился уровень детской смертности и увеличилась продолжительность жизни, что сделало эти традиционные культурные нормы более ненужными. Этот процесс не произошел в одночасье, но когда общество достигло достаточно высокого уровня экономической и физической безопасности, молодые поколения выросли, принимая эту безопасность как должное, и нормы рождаемости отступили.
Ну и – с упадком религиозной веры мир не начал рушиться. На протяжении веков религия служила социальной сплоченности, снижая уровень преступности и поощряя соблюдение закона. Каждая основная религия прививает ту или иную версию библейских заповедей «Не укради» и «Не убий». Поэтому понятно, что религиозные консерваторы опасаются, что отступление от религии приведет к социальному беспорядку с ростом коррупции и преступности. Но это опасение не подтверждается доказательствами. Скажем, если сравнить индекс коррумпированности стран Transparency International и уровень религиозности, окажется, что именно самые религиозные страны подвержены коррупции.
Ясно, что религиозность не вызывает коррупции или преступности – но и преступность, и коррупция, и религиозность имеют тенденцию быть высокими в обществах с низким уровнем экзистенциальной безопасности.
