•20 лет спустя
— Ну привет, кенгурёнок. Прости, что так долго к тебе ехал.
Хёнджин положил руку на каменную плиту и опустился на колени.
— Не злись, что я не приходил. Я не мог. Сначала очень долго болело, а потом… Потом я уехал, чтобы ничего о тебе не напоминало, иначе, я бы с ума сошёл, — он достал из сумки чёрную кепку и положил на землю. — Помнишь? Это та, в которой ты был в тот день, когда мы встретились. Крис разрешил мне взять что-то, и я подумал, что она будет лучшим вариантом. Как напоминание о самом счастливом дне в моей жизни, — он опустил голову. — Мы часто с ним созваниваемся. Он, наверное, к тебе приходит не раз в двадцать лет, и ты знаешь, что у него происходит, — Хёнджин улыбнулся. — Недавно у него родилась дочка. Её назвали в честь вашей мамы. Теперь он хочет мальчика, чтобы назвать его как тебя. Я так смеялся, когда впервые увидел его за много лет.
***
До встречи, Феликс, который «счастье», если с испанского.
— Ну привет, кенгурёнок. Прости, что так долго к тебе ехал.
Хёнджин положил руку на каменную плиту и опустился на колени.
— Не злись, что я не приходил. Я не мог. Сначала очень долго болело, а потом… Потом я уехал, чтобы ничего о тебе не напоминало, иначе, я бы с ума сошёл, — он достал из сумки чёрную кепку и положил на землю. — Помнишь? Это та, в которой ты был в тот день, когда мы встретились. Крис разрешил мне взять что-то, и я подумал, что она будет лучшим вариантом. Как напоминание о самом счастливом дне в моей жизни, — он опустил голову. — Мы часто с ним созваниваемся. Он, наверное, к тебе приходит не раз в двадцать лет, и ты знаешь, что у него происходит, — Хёнджин улыбнулся. — Недавно у него родилась дочка. Её назвали в честь вашей мамы. Теперь он хочет мальчика, чтобы назвать его как тебя. Я так смеялся, когда впервые увидел его за много лет.
***
До встречи, Феликс, который «счастье», если с испанского.