В Араде прозвучала ночная сирена, от которой я, честно говоря, отвык. Нежен стал совсем.

Эх, друзья, сказать вам правду - я уже человек старый, и мне эти ваши сиёнизмы и либерализмы не интересны давно. Не нужны мне ни милуимы ваши, ни свержение режима ХАМАС.

Сказать по правде, чего мне хочется - найти работу, получить звание старшего прапорщика. Я уже согласен на любую работу. Хоть руководить расарами, друзья. Ведь я закален и плечист. Почему нет?

Однажды, когда буду сидеть на лавочке в парке со своими детьми и молча курить сигару, ко мне подойдёт толстый расар Шломи Абудбуль, и спросит "Прапорщик Гусь, а почему вы такой беззаботный и спокойный?". Я задумаюсь, а потом отвечу "Я жертва культурной ассимиляции, родной. Посмотри на мой плейлист. Там марш Пальмаха, блядь, в перемешку с группой Коррозия Металла и вышедший из шкафа Эден Хасон которого арсы перестали слушать, ведь он гей, и теперь я переслушиваю его за них. Я все понял в этой жизни, музыке. Я стал исраэли. А теперь иди нахуй родной, и вообще, ты же в Йерухаме живёшь...". Он ответит что изменяет жене с иерусалимской левачкой и мы дружно разойдемся до следующего воскресенья на базе".

Все понятно и просто. Я принял Арад. Я принял Юг. Я принял израильскую ассимиляцию.

Вот о такой жизни я мечтаю, друзья.