Слова и Конфликты

Англичане-роялисты и Россия в XVII веке.

В 1630-е годы наступает пик взаимоотношений между Россией и Англией. Помимо тесных дипломатических контактов и торговых соглашений в Россию всё чаще и чаще отправляются английские наёмники на военную службу. Только в одном 1631 году в Россию было отправлено 2 000 мушкетов и 20 000 английских наёмников. Конечно, о «талантах» этих наёмников говорить не приходится, по многочисленным свидетельствам качество солдатской массы оставляло желать лучшего.

После Английской революции и последовавшей гражданской войны ситуация стала иной. Алексей Михайлович оказался чуть ли не единственным монархом в Европе, который занял принципиально непримиримую политику по отношению к парламентариям. После кази Карла I Алексей Михайлович издаёт указ, запрещавший английским купцам вести торговлю в российских городах, за исключением Архангельска, где они были обязаны платить торговую пошлину. Тогда же в Москве был принят посланник от Карла II – Джон Колпепер. В переданной царю грамоте содержалась просьба о займе в 50 тысяч фунтов стерлингов (100 тысяч рублей) изгнанному правителю. Английский король пытался представить заем как «залог государевой любви» и верный способ связать их с русским государем «узами вечной благодарности и дружбы».

По возвращению Колпепера из Москвы в английских эмигрантских кругах начал витать любопытный документ: «Протест царя Алексея Михайловича по поводу казни короля Карла I». Документ призывал объединиться всем христианским государям против «мировой заразы» революции, для «сохранения всеобщего мира во всех христианских государствах». Хотя документ очевидная фальшивка – эффект она возымела.

После укрепления власти Оливера Кромвеля происходит фактический разрыв всяких отношений между государствами – это, естественно, радует немалое количество роялистов. Приём в России первоклассных солдатских кадров из Англии был крайне важен для Алексея Михайловича, т.к. в этот момент во всю проходили военные реформы. Прибывшие англичане-роялисты обязывались предоставить имеющиеся у них свидетельства о службе, а также на практике продемонстрировать знание солдатского или рейтарского строя. Экзамен принимал лично глава Иноземного приказа боярин И. Д. Милославич и доверенные иноземцы (И. Фанбуковен, А. Лесли, А. Краферт и Я. Бутлер).

Во время Русско-шведской войны в царский стан явилась группа офицеров-роялистов с рекомендациями от Карла II. Возглавил эти силы Томас Далейль (в знак скорби по убиенному Карлу I он даёт обет никогда не стричь своей бороды, обет, который он не нарушил до возвращения Стюартов на престол) и Уильям Драммонд. Под Ригой система старшинства полковников регулярной пехоты была дополнена генеральными должностями чиновной лестницы, принятой на Западе.

Нельзя при этом сказать, что правительство Кромвеля не желало вернуть выгодного торгового союзника. В 1657 г. в Москву будет отправлено республиканское посольство. Это посольство было обречено на полный провал: во-первых, к этому моменту во всю ходили слухи о подготовке английского захвата Архангельска (роялисты очень помогли в тиражировании этого слуха); во-вторых, послом был назначен родственник Джона Бредшоу (глава Верховного судебного трибунала, казнившего Карла I); в-третьих, посол сократил в обращении титулатуру царя (что было как минимум странно, а как максимум - оскорбительно); в-четвёртых, посол пытался попасть в Россию через враждебную Швецию… В общем, Россия оставалась верной союзницей старого режима. Дипломатические отношения между странами фактически возобновятся вновь только в период Реставрации.

«Американский исход»

После окончания Американской Гражданской войны в 1865 г. из США начнётся мощный отток наиболее непримиримых южан. Во-многом, эмиграция была обусловлена как начавшимися судебными преследованиями конфедератов (это, кстати, очень малоизвестный сюжет, аресту подвергся далеко не только президент КША Джефферсон Дэвис), так и банальным поиском лучшей жизни.

От 10 000 до 20 000 южан эмигрируют в Бразилию, Мексику, Кубу, Канаду, Венесуэлу, Австралию и Египет. Называемые в Латинской Америке Конфедератос получали довольно широкие льготы для обустройства жизни. Мексиканский император Максимилиан I нанимает знаменитого океанографа Конфедерации Мэтью-Фонтейна Мори (член Петербургской академии наук) в качестве своего «императорского комиссара по иммиграции». Император Бразилии Педру II предоставлял временное жильё, субсидии и гарантии трудоустройства каждому американскому эмигранту. Американские беженцы привозят с собой не только новые сельскохозяйственные технологии, но и новые растения (арбузы, орехи пекан и пр.). Благодаря усилиям невероятно колоритного и образцового южанина Уильяма Хатчинсона Норриса (полковник, бывший сенатор от штата Алабама) на территории Бразилии была основана община, которая быстро разрослась до города, Американа. На территории Латинской Америки до сих пор существуют многочисленные южноамериканские общины, которые ежегодно устраивают тематические фестивали памяти усопшим конфедератам.

Судьба же американских ветеранов в эмиграции очень напоминает судьбу многих русских эмигрантов XX века: кто-то успел пошуметь вдоволь, а чья-то жизнь была подведена небольшой надписью на могиле. Тут стоит учитывать тот факт, что эмигрировали после войны не только южане, но и северяне. Здесь можно вспомнить и карьериста Уильяма Лоринга (генерал Конфедерации, в египетской армии генерал-майор, участник Эфиопско-египетской войны), и беспечного принца Феликса Зальм-Зальмского (бригадный генерал Союза, соратник императора Максимилиана, чудом избежал казни от рук республиканцев), и обедневшего Перси Виндэма (полковник Союза, офицер в Королевской итальянской армии, ища пропитания – стал артистом на воздушном шаре в Индии; погиб, когда один из его воздушных шаров лопнул в воздухе).

Были и совсем невероятные истории. К примеру, жизнь американского офицера Чарльза Тевиса представляла из себя полноценный приключенческий роман. Получив хорошее военное образование в США, он ещё до Гражданской войны успел повоевать против России в Крымской войне. В Османской армии дослужился до Каймакама (подполковника), участвовал в Кюрюк-Даринском сражении, осаде Карса. Был удостоен звания офицера ордена Меджидие, ордена Славы Османской империи, медали «За оборону Карса» и британской крымской медали. В Гражданской войне воевал на стороне Союза, командовал сводным отрядом в 400 человек и знаменитым брэдфордским драгунским полком (комплектовавшийся из пленных южан). После Гражданской войны эмигрирует в Италию, где набирает из американских ветеранов отдельный военный отряд Папской области. В 1868 г. Тевиса посвятили в Cameriere Segreti di spada e cappa (Дворянство Его Святейшества). Во время Франко-прусской войны отправился на службу во Францию, где стал бригадным командиром. После войны принимает гражданство Франции, удостаивается звания кавалера Почётного легиона. Затем, как и Лоринг, вступил в египетскую армию (занимался вербовкой южан), после 70-х годов – шпион Британии в Индии.

О революционной культуре

Снятие цензурных ограничений после февральско-мартовской революции позволило ставить на сцене немыслимые до этого пьесы. Конечно, не всегда такие пьесы соответствовали классическим представлениям о морали. К примеру, комиссар 1-го московского подрайона оставил сокрушительный отзыв на пьесу «Большевик и буржуй»: «Фарс этот – грубейшая и отвратительная порнография. Первое действие ничем не прикрытая лесбийская любовь на сцене. Две влюбленных женщины, изображая крайнее чувственное возбуждение, раздеваются почти догола, производят одна над другой соответствующие манипуляции, сопровождаемые конвульсивной дрожью, стонами и циничными телодвижениями, после чего, потушив огни, однако так, что публике все видно, ложатся в кровать и предаются удовлетворению своей похоти, впиваясь друг в друга, звонко целуясь и пр. Остальные два действия фарса не лучше: так, например, поклонник напоминает женщине, как он проник к ней «задним проходом» (т.е. чёрным ходом); масса слишком прозрачных намеков на то, у кого детородный член больше, у кого меньше; кто сколько раз совершал акт полового совокупления и как его совершал и много другой подробной мерзости».

Конечно, не всё упиралось и в скабрезности. Пока петроградскую публику шокировали киноленты и постановки «Аборт», «Обнаженная», «В разных спальнях» и пр., в Поволжье, при поддержке женских общественных и политических организаций, в театрах проходили сеансы запрещённого в имперский период феминистического кинофильма «Ева». В Москве популярны были студенческие постановки с такими названиями, как: «Демократ», «Республика», «Освободитель» и т.д.

Несмотря на все старания Керенского по агитации летнего наступления на фронте – деятели культуры оставались к этому равнодушны. По данным Аксенова: если ещё в 1914 г. из ежемесячно выпускаемых 15,6 фильмов в России – военно-патриотические картины составляли половину от общего числа, то к 1915 г. – всего 4,6% от всех кинопроизведений. К 1916 г. темпы производства военно-патриотических картин были околонулевые и составляли всего 1,2% от общего числа. Вполне естественно, что актуализация проблемы войны через культуру оказывалась не столь популярна.

Переводя Запад

Особенность творческой деятельности переводчика состоит не только в том, что он должен сделать доступной иноязычную информацию своему читателю, но и в своеобразном «присвоении» текста чужой культуры, включая идеи, понятия и смыслы. Основной сложностью такого рода «присвоения» является то, что неизвестные понятия могут мало соотносится с социальной, политической и юридической практикой общества. Вряд-ли какому из российских современников были бы понятны слова Генриха VIII о том, что Королевский Статус (Estate) никогда не находится так высоко, как во время сессии Парламента, где происходит слияние всех агентов в единое политическое тело (body politick).

Бум переводов западной литературы в России происходит в XVIII в. Русскому переводчику необходимо было проявить большую оригинальность и находчивость дабы найти эквиваленты таким понятиям как «nation», «volk», «state», «staat», «people» и т.д. Естественно, что для времени Петра I всё ещё был характерен «слепой перевод» Киево-Могилянской традиции. Примером языковых особенностей киевских переводов может служить перевод знаменитого трактата Гуго Гроция «О праве войны и мира» из собрания Голицына. Знаменитое определение государства, данное Гроцием в первой книге перевода, звучит следующим образом: «Область гражданская есть юже град предстоит. Град убо есть собрание совершенное людей волных, и ради употребления устава и общаго пожитку дружество». Так «potestas civilis» («государственная (гражданская) власть») стала «областью гражданской», а «civitas» («государство») – «градом».

Более развитым и популярным переводом стала работа «Левиафан» Гоббса в переводе Симона Кохановского. Следуя сложившейся языковой традицией, он продолжал переводить «civitas» словом «град», но он также пытался привнести не «слепой перевод», но и объяснить смысл. В зависимости от смысла, он переводил «civitas» и как «государство», «гражданство», «царство» или «речь посполитая».

Аналогичная ситуация происходила в Японии XIX века. Трудностью перевода послужили фундаментальные понятия «Просвещение» и «цивилизация». Эти неразрывные понятия слились в единый термин «Bunmeikaika», который зиждился в двух политических программах: первая – создание цивилизации, построенной согласно европейским политическим, социальным и экономическим теориям; вторая – государство, функционирующее благодаря наученным людям (чиновникам). В ходе реализации Bunmeikaika возник конфликт интересов: между правительством (которое взяло на себя ответственность за просвещение и развитие государства) и народом (который ожидал участия в принятии политических решений).

Наиболее остро дискуссия развернётся в 70-е годы. Фукудзава Юкити, открывая дебаты, заявил, что для поддержки коллективной цели независимости Японии в мире необходимо достичь баланса сил между правительством и народом. Фукудзава сравнил понятие нации с человеческим телом, здоровье которого поддерживается за счет внутреннего управления внешними раздражителями. Аналогичным образом нация пытается поддерживать политическую активность, уравнивая внутреннюю власть правительства и внешнюю власть народа.

Все эти дискуссии о сущности нации, народа, народного представительства приведут Японию к появлению первой конституции, парламента, ликвидации старых сословий, всеобщей воинской повинности и т.д. Конечно, как и в России, многие понятия оставались населению чужды, в частности представление о гражданском долге (в которое вошло старое представление о преданности своему господину). Наиболее репрезентативным примером разрыва между смыслом и пониманием служит серия крестьянских восстаний против закона о всеобщей воинской повинности. Чиновники на местах жаловались на то, что многие крестьяне воспринимали словосочетание «налог кровью» буквально, что и вызывало соответствующую реакцию.

В общем, новый политический язык позволил акторам актуализовать те или иные проблемные поля, высказать недовольство или манифестировать лояльность, объединятся или вступать в конфликты различного уровня. За трансформацией языка последовала трансформация общества.

Тяжёлая судьба революционеров в 30-е годы

Я помню как ещё в бакалавриате, участвуя в споре про Большой террор (каждый уважающий себя студент истфака обязан поучаствовать в такого рода дискуссиях), мне в качестве источника предъявили видео разведопроса с Е. Яковлевым. Дескать, естественно, репрессии – это лишь подавление преступности (бандитизм как эхо гражданской войны) и эксплуататорского класса, никаким образом старые подвиги это не нивелировало.

Увы, очень хорошо импакт от репрессий 30-х годов демонстрирует региональный фрейм. Вот, возьмём первые пришедшие мне в голову фамилии героев революции и гражданской войны на территории Верхней Волги и Казани (раз уж я этим занимаюсь). Помимо известной судьбы Троцкого, в голову приходят:

Лацис М. И. – один из лидеров первой тройки, председатель ЧК и военного трибунала V Красной Армии, ответственен за начало осеннего террора 1918 г. в Казани, принципиально отказывался выдавать семьям убиенные тела. Расстрелян в 1938 г.

Вацетис И. И. – один из трёх «отцов основателей» Красной Армии, ответственный за латышские части, командующий приоритетным Восточным фронтом, Главнокомандующий РККА. Расстрелян в 1938 г.

Грасис К. Я. – комиссар Казанского ГубЧК, выступал за полное уничтожение татарских жилых кварталов Казани, ликвидировал «Забулачную республику». Расстрелян в 1937 г.

Султан-Галиев М. Х. – лидер татарской большевистской группы, участник Наркомнаца, командир красного татарского отряда, председатель Центральной мусульманской военной коллегии. Расстрелян в 1940 г.

Милх Л. Р. – военный комиссар по Казанской губернии, в составе V Красной Армии, участник подавления Кронштадтского восстания. Расстрелян в 1938 г.

Усманов Ш. – комиссар 1-й татарской стрелковой бригады. Забит насмерть в кабинете следователя НКВД 1937 году.

Эльвов Н. – комиссар Казанского красного полка. Расстрелян 1938 году.

Гафуров С. – «Старый большевик», активный участник событий 1918 г, руководитель Татарского института истории партии. Расстрелян 1938 году.

Бурнаш Ф. – редактор газеты «Красная Армия». Расстрелян в лагере НКВД в 1942 году.

Касымов Г. – командир Коммунистического батальона. Обвинён как агент японского фашизма и расстрелян.

На самом деле список можно продолжать бесконечно. Большое количество видных большевистских деятелей пало от рук освобождаемого ими народа. Так, лидер татарской секты Ваисов Г. (используемый большевиками как инструмент пропаганды среди татарского населения), убит толпой в 1918 г. Или Якубов К. Л. (член Центрального бюро коммунистической организации народов Востока при ЦК РКП(б)), был убит солдатами Казанского гарнизона в 1919 г. (казанские части не хотели идти воевать против Западной армии Колчака).

Были и те, кому просто повезло избежать репрессии: Раскольников-Ильин Ф. Ф. (ответственный по Черноморскому флоту, командующий Волжской военной флотилией, член Реввоенсовета Востфронта и Республики) оказался невозвращенцем и ярым критиком сталинских репрессий.

Честь и почитание в Англии XVII века

В ситуации стремительного расширения политического словаря и разгорающихся социальных конфликтов Раннего Нового времени – политическим агентам старых режимов приходилось «на ходу» менять значение старых понятий для сохранения собственной власти. Иногда это приводило к неожиданным результатам.

К примеру, на заседаниях Долгого парламента Карл I мог использовать юридический язык дабы обосновывать своё право на сбор налогов. Одновременно он мог апеллировать к своей роли охранителя суверенитета от угрозы гражданской войны (используя в данном случае язык политической науки Нового времени). И вместе с тем, Карл не забывал о своём главном аргументе – клятва королю на службу с обязанностью защищать земли своего господина (дискурс средневековой традиции).

«Почётная служба» являлась для средневекового рыцаря моделью действия. Ещё Ж. Боден определял «честь» как интернализованный моральный код, который заставлял людей благородного духа (аристократов) служить своему королю. Однако именно старый дискурс об исключительности чести (присущий лишь аристократам) мешал Карлу использовать его как инструмент мобилизации широкого населения. Общим местом в пропаганде роялистов станет изменённое представление о чести в виде «почитания» (honouring).

В случае если аристократическая честь была возможна только среди равных (именно это и отличало группу благородных рыцарей от остального населения), то honouring – это вертикальное почитание. Роберт Сандерсон (теолог и капеллан Карла I), обращаясь за примером к Священному Писанию, перекладывал эпизод о почитании ребёнком своего отца на политическую сферу. Таким отцом для ребёнка (английского народа) оказывался Король. Одностороннее обязательство чтить абсолютную и сакральную личность Карла I открывало перспективы получить мотивированного политического субъекта, готового проливать кровь за своего господина.

Но в сочетании с расширенными представлениями о Королевской власти (про это уже был пост) – honouring вооружало и парламентариев. Авторитет королевской власти выходил далеко за пределы короля-как-человека, затрагивая короля-как-институт. Honouring одновременно поощрял ревностные действия во имя короля выступать против этого самого короля. Таким образом, сражаясь против короля как человека мы восстанавливали бы честь королевской власти.

В общем, выгодно изменить смысловое значение «чести» у Карла I не вышло, 30 января 1649 года короля публично обезглавили напротив Банкетного зала.

О женском образовании в поздней империи

По данным Д. Л. Сапрыкина – из сравнения статистических данных по поздней Российской империи со статистикой образования во Франции, Англии, Германии и Австро-Венгрии видно, что Россия имела значительно более развитую, чем в других европейских странах систему среднего образования для женщин.

Довольно забавный факт, но в российских гимназиях в начале XX века училось больше девочек, чем мальчиков, тогда как в большинстве европейских государств женское полное среднее образование сильно отставало от мужского вплоть до 60-х годов XX века (впервые десятилетия в ведущих европейских странах девушки составляли не более 20% учащихся).

Хотя женские гимназии выпускали значительно больше выпускниц, чем аналогичные учебные заведения в Европе, доступ к высшему образованию в России им был всё ещё закрыт. Это вело к тому, что значительная часть слушательниц европейских университетов были русскими подданными. Например, в Швейцарских высших учебных заведениях в некоторые годы XIX века училось больше русских, чем швейцарских женщин. Особым успехом пользовались выпускницы Женской гимназии Э. П. Шаффе в Петербурге, где ученицы обучались по фактически мужским гимназическим программам (подробнее об этом у А. И. Любжина). Всё это ярко демонстрирует разрыв между уровнем общественной дискуссии (в Европе феминистическое движение было явно крупнее) и реальной практикой в стране.

Проблема доступности высшего образования для женщин зрела в России давно. Какие-то подвижки в реформе намечались ещё в 1907 г., но увы, вплоть до 1915 г. сохранялось строгое разделение женских и мужских учебных заведений. Только в период Первой мировой войны Николай II утверждает решение Совета Министров о приеме лиц женского пола на факультеты университетов в Казани, Киеве, Саратове и Томске (до этого совместное обучение было разрешено лишь на медицинском факультете Томского университета).

После реформ высшего образования 1917-1918 гг. в высшую школу стали массово (насколько корректно использовать это слово в возникших тогда условиях) поступать женщины. В этом плане мне больше всего нравится перечитывать дневник М. В. Нечкиной, который переполнен восхищением от университетских будней. Даже в условиях осадного положения (в этот момент большевики бомбят город и университет) – она пишет: «Я сказала ему сегодня (В. Т. Дитякину, своему возлюбленному – Прим.), когда он сидел за моим столом: «Моим последним девизом будет – «Любовь и Наука», но если придется выбирать, я выберу последнее».

При написании лонгрида наткнулся на занимательную характеристику одного интересного персонажа начала XX века:

«Трудная судьба, тяжкая, страшная доля! Эта чаша миновала бы его, если бы он родился в Великобритании, во Франции, в Соединенных Штатах, в Скандинавии, в Швейцарии. Тогда перед ним были бы сотни возможностей реализовать себя. Однако, коль скоро с такими взглядами и такой силой воли он родился в России, его жизнь была сплошным, все возрастающим мучением, а смерть – пыткой». Эти малоизвестные слова принадлежат Уинстону Черчиллю и характеризуют они…. Бориса Викторовича Савинкова – главного и самого известного террориста серебряного века.

Вообще, это о многом говорит, ведь под такую характеристику (с послезнанием 1917 г.) подпадает большая часть деятелей поздней Российской империи…

Оказывается, опубликовали мою старую статью «Казань под властью Комуча (август-сентябрь 1918 г.)». Не спешите закатывать глаза из-за региональной специфики, во многом именно такой фрейм позволяет по-иному взглянуть на всю политику Комуча. Конечно, работа получилась боле нарративной чем аналитической (извините за вынужденный позитивизм), ведь под рукой имелись исключительно региональные источники. Походив по РГВА, ГАРФ и пр. можно добавить несколько важных ремарок:

- Почему Комуч пошёл на Москву? Действительно кажется очевидным, что в условиях гражданской войны необходима всеобщая консолидация сил. К этому моменту на территории соседнего юга уже оформились крупные боеспособные части, которые уже имели опыт борьбы с большевиками. Атаман П. Н. Краснов уже начал штурм Царицына для продвижения к Волге.

Тут стоит учитывать крайне важный момент, с точки зрения лидеров Комуча – они вели не Гражданскую войну, а Мировую. В публикуемых приказах подчёркивалось, что дивизии Народной армии формируются для отправки на Западный фронт против сил Германии. Исходя из этой логики становится понятно, почему Комуч воспринимал перспективы объединения с прогерманским Красновым не столь оптимистично и это заняло определённое время для обдумывания. Хотя Самарский кабинет всё-таки решается поставить ставку на Южную группу армии, происходит нечто неожиданное – Северная группа, без приказов, берёт Казань…

- Саботаж Белых? В эмиграции поступок Северной группы (под руководством А. П. Степанова, с поддержкой В. О. Каппеля) воспринимался как «белый саботаж», ведь Комуч не имел ресурсов для поддержания сразу двух фронтов.

Употреблять термин «белые» стоит осторожно. Для разрозненных эмигрантских объединений использование термина было затруднительно, т.к. в период Гражданской войны словосочетания «белая гвардия», «белая армия» ими не использовались. Социалистические лагеря (по большей части состоящие из бывших лидеров Комуча) отождествляли «белых» с «военной диктатурой», «монархистами» или «реакцией»; себя же они называли «третьей» или «демократической силой». Естественно, что подобный взаимный антагонизм был возможен только после рефлексии о деятельности А. В. Колчака и его «ноябрьском перевороте». К сожалению, для многих и современных историков (Л. Г. Прайсман) эмигрантский нарратив сращивался с событиями 1917-1922 гг.

В действительности, план похода на Москву (через Казань вопреки Комучу) рождается в голове у социалиста В. И. Лебедева, исполнявшего роль комиссара при Степанове. Идея «национального освобождения» встречает отклик у Степанова, Каппеля и Б. К. Фортунатова (ещё один видный социалист). Все они дают друг другу клятву взять Москву и освободить Россию, Лебедев лирично запишет в дневнике: «какой же молодец, этот кавалерист Каппель… моя мечта о Москве сбывается… Иначе и жить не стоит».

- Белые, Красные и Третьи? Как было сказано выше – никакой поляризации конфликта не было и не могло быть в 1918 г. На примере Казани это ещё более очевидно. В городе действовало несколько политических группировок разных спектров, которые выступили единым блоком:
1) Эклектичная (в политическом смысле) связка «саботажников»: Лебедев – Степанов – Каппель – Фортунатов.
2) Прямые сторонники Комуча: В. Г. Архангельский (уполномоченный Комуча по Казанской губернии) с канцелярией самарских чиновников.
3) «Союз защиты Родины и Свободы» под руководством именитого эсера Б. В. Савинкова. Агенты организации смогли возглавить крупные городские посты: Н. С. Григорьев (начальник провинциального отдела Союза) был комендантом Казани; В. В. Рычков (командир подпольной группы Союза) возглавлял гарнизон и формирования города; А. П. Перхуров (начальник штаба Союза) – руководил боевым участком. Именно им принадлежала идея свергнут Комуч с помощью частей Казанского гарнизона.
4) «Алексеевская организация» под руководством Ю. Д. Романовского. Преимущественно монархическая по составу группа также оказывала помощь Комучу. Романовский стал начальником штаба Северной группы войск, Ф. Ф. Мейбом возглавит татарские боевые части и т.д.

День, когда Германия захватила Канаду

Утром 19 февраля 1942 г. канадский город Виннипег в провинции Манитоба подвергся нападению немецких войск. После двух часов обороны - немцы стремительно прорываются к центру. Наземные войска разрушают мосты, самолёты начинают бомбардировку окраин, отключается всё городское электричество. После капитуляции канадских войск - новой администрацией организуется прилюдный арест мэрии и городских чиновников, полиция разгоняется, а церкви закрываются. Флаг объединенного королевства заменяется свастикой, город переименовывается в Гимлерштадт. Движение автобусов прерывается постоянными обысками, происходят стихийные аресты гражданского населения. Нацистские солдаты врываются в столовые и крадут рабочие обеды (!). В школах начинают читать курс "нацистских истин", вредоносные книги изымались из городской библиотеки для сожжения...


В общем, этот день можно назвать самым крупным пранком XX века. If Day (День "Если однажды") был организован для продвижения военных облигаций, которые предоставляли ссуды правительству для увеличения военных расходов. Перестрелки велись холостыми патронами, канадские самолёты были перекрашены в немецкие, нацистская форма была позаимствована у Голливудских кинофирм, знаменитые шрамы мензурного фехтования рисовались угольками. Кампания была крайне успешной, в провинции удалось собрать рекордные 60 млн долларов.

В защиту женской чести

Нашёл у Нэша интересный эпизод Американской Гражданской войны. В 1862 году генерал-федералист Бенджамин Батлер (известный под такими прозвищами как Чудовище и Монстр) руководил оккупацией крупнейшего города Конфедерации - Нового Орлеана. Администрацию Батлера считали крайне жестокой и неуважительной, законы сильно ограничивали местную торговлю и фактически легализовали ревизии. Особые тяготы испытывали еврейские торговцы, Батлер писал о них: “это евреи, которые предали своего Спасителя, и также предали нас”.

Особое возмущение общественности вызвала публикация Общего приказа № 28, адресованное женскому населению. Дело в том, что женщины Нового Орлеана ежедневно устраивали пикеты “против янки”, обливали солдат содержимым ночных горшков, развешивали скабрезные листовки против Линкольна и устанавливали на своих домах запрещенные флаги Конфедерации. Так вот, приказ администрации гласил, что отныне любая женщина, которая ведет себя неуважительно к солдатам Федерации, будет рассматриваться как куртизанка и, следовательно, подлежит аресту и ответному насилию.

Конфедеративный Юг воспринял этот закон как унижение и оскорбление чести женщин. В знак презрения к Батлеру - женское население Нового Орлеана начало массового наносить на свои ночные горшки его портрет. Эта акция стала столь популярной, что нанесение портрета на дно горшков продолжалось и после отставки, и после смерти Батлера, вплоть до Первой мировой войны. Ныне сохранились десятки таких горшков.

Крестоносцы в гражданской войне

Встретив положительно «Омский переворот» - Высшее Временное Церковное Управление (ВВЦУ) начнет отождествлять новое правительство Колчака, церковь и граждан как единое целое. Некоторыми иерархами даже будет выработан отдельный символ русской идеи, который зиждился в двух именах – Тихон и Колчак и если «в Патриархе преемственно говорит «Русь Святая», то в Верховном Правителе сказывается русская гражданская доблесть».

Активно ссылался на религиозные мотивы и Главнокомандующий Восточным фронтом М. К. Дитерихс. В публикуемых приказах он особо подчеркивал, что Сибирская армия ведет «не политическую борьбу, а религиозную». На агитационных листках печаталось: «Дитерихс сказал прекрасное слово о том, что настоящая война есть война священная… прошу генерала Дитерихса принять мой сердечный привет за призыв русских граждан к исполнению воинского долга…».


ВВЦУ в начале июля 1919 г. формулирует богословский вопрос: можно ли православным людям участвовать в войне? Ссылаясь на евангелические сюжеты – статья отвечала, что Христос сам желал, чтобы люди услышали о войнах и воинских слугах и потому, необходимо с оружием в руках защищать родину против большевиков. В начале 1919 г. профессором Д. В. Болдыревым публикуется программная статья «Сила креста», обосновывающая необходимость создания добровольческих формирований: «…мы христиане, а те, кто против нас – антихристы и сатанинские варвары… Проникаясь христианским сознанием, мы тем самым возлагаем на себя и его внешние выражение – знак Креста. Мы, борющиеся против большевиков, естественно становимся Крестоносцами… Крест есть наша защита от большевистской заразы, ибо сатанинская сила рассеивается перед силою Креста».

19 августа Братство Святителя Гермогена открыто содействует идеи религиозного сопротивления. «Наша газета» публикует первый черновой вариант положения о «крестоносцах» (именуемые Дружиной Святого Креста). По положению следовало, что в дружины могли вступить: христиане разных исповеданий, действующие на службе и нет офицеры, мобилизованные и непризывные, главное требование - железная дисциплина. Позднее Колчак прислушивается к просьбе мусульман Приволжья и Прикамья – создать особые отряды с зелёным знаменем.

Показательно, что Братством был выработан и свой процесс акколады «крестоносца», характерный временам Средневековья: «Я, брат дружины Святого Креста, обязуюсь и клянусь Святым Крестом и Евангелием быть верным Господу Христу, Святой Церкви и друг другу быть трезвым, честным, совершенно не произносить бранных слов, не быть жестоким с врагом, к своим всей душой браторасположенным. Аминь».

Заключительным событием в жизни Дружин Святого Креста и Зеленого Знамени является воскресный «Праздник Крестоносцев» 26 октября 1919 г. На празднике присутствовал весь цвет Востока России: Верховный Правитель, министры правительства, представители всех союзных держав (Англии, САСШ, Японии, Франции), архиепископы и епископы, представители от старообрядцев и мусульман. Оркестр исполнил гимн правительства – «Коль славен», хор продолжал запевом «С нами Бог». Колчак напомнил присутствующим о церковном соборе в Клермоне 1095 г., где была высказана знаменитая фраза, ставшая девизом крестоносцев - «Так хочет Бог» и «Верховному Правителю кажется, что добровольчество потому у нас возникло, что так хочет Бог. А раз так, победа несомненна».

Белоэмигранты в борьбе с китайскими партизанами

Именно на территорию Восточной и Юго-Восточной Азии прибывали основные волны беженцев с востока России (в период революции, гражданской войны и первых лет советской власти). Город Харбин, насчитывавший в своих стенах более сотни тысяч беженцев, заслужено звался столицей всей русской эмиграции. 

Регион был крайне необычным: в одном городе ютились как советские граждане (работники КВЖД, которые обязались принять советское гражданство после перехода в 1924 г. дороги во владение СССР), так и крайне милитаристские антисоветские организации (Орден крестоносцев, Чёрное кольцо, Союз мушкетёров, штурмовики Фашистской партии и пр.). Естественно, что сожительство сопровождалось частыми уличными потасовками и пропагандистской борьбой за доминирование в регионе.   

Русские солдаты сыграли важную роль в централизации северного Китая в период эры милитаристов («Нечаевская бригада»), успешно формировали охранные отряды на линии отчуждения КВЖД и также успешно совершали боевые вылазки на территорию Дальнего Востока. После создания в 1932 г. марионеточного государственного образования Маньчжоу-Го (также крайне любопытный сюжет) – русские отряды охраны реорганизуются в подразделения лесной полиции. Численность личного состава отрядов могла превышать тысячу человек и возглавляли их преимущественно бывшие ветераны Первой мировой и Гражданской войны (на станции Вэйшахэ – подполковник Л. М. Мартов; на станции Яблоня – полковник В. Н. Фёдоров; на станции Хайлинь – подполковник Н. Н. Ильин и т.д.).  

Китайское партизанское движение в регионе имело мощную поддержку с советской стороны. Преследуемые маньчжурской полицией, партизаны имели возможность переправляться на советскую сторону, где их обучали, снабжали оружием, боеприпасами и продовольствием. Как указывает С. В. Смирнов, документы советской госбезопасности доказывают, что именно советская сторона контролировала и направляла деятельность китайских партизанских отрядов в восточной части Северной Маньчжурии.

Описания самоотверженных действий русских полицейских в борьбе с хунхузами, что нередко вело к гибели эмигрантов, регулярно помещались в русском журнале Союза полиции Маньчжу-Ди-Го «Друг полиции». В шестом номере журнала за 1940 г. рассказывалось о нападении крупного отряда хунхузов в несколько сот человек из банды знаменитого У Луна на небольшую группу русских полицейских, охранявших вечерний сплав плотов по реке Муданьцзян. «Русским полицейским пришлось очень туго: они были посреди реки как на ладони и не могли укрыться от пуль врага. Выбрав хорошее место для высадки, они спрыгнули на мелководье, атаковали засевших на сопке хунхузов и сбили их. Однако положение осложнялось тем, что у русских было мало патронов и приходилось бить редкими залпами наверняка. Наутро хунхузы сделали завал из валежника, которым они обнесли сопку, где находились русские, и подожгли его. Полицейские меткими выстрелами убивали одного за другим хунхузов, строивших этот завал, но на место каждого убитого вставал новый бандит. Наши задыхались от дыма, но под его прикрытием соорудили примитивную лестницу из винтовочных ремней, по которой они, невидимые из-за дыма, стали спускаться к реке. При спуске лестница порвалась, по причине чего разбился вахмистр отряда Рябоконь. На вершине сопки, прикрывая своих бойцов, остался командир русского отряда. В это время огонь подошел к нему вплотную, а за ним двигались хунхузы, надеясь на легкую добычу. Но задыхавшийся от дыма и обожженный огнем русский офицер стал бросать в подошедших врагов ручные гранаты. Им пришлось отойти на почтительное расстояние. Последняя брошенная граната разорвалась рядом с командиром и ранила его осколком в голову. Тем временем полицейские, спустившись с сопки, и не думали оставлять командира. Они зашли в тыл хунхузам и неожиданно напали на них. Среди хунхузов началась паника: они бежали, бросая раненых и оружие. Однако начальнику полицейского отряда взрыв гранаты в этом бою стоил зрения»

О правомерности отречения Николая II

Меня всегда удивляло рвение многих историков поставить под вопрос легитимность отречения Николая II. Конечно, то, что не вызывало сомнений в 1917 г. неожиданно стало поводом для многочисленных споров ещё в эмиграции. Основным аргументом монархистов-легитимистов против сторонников партии Николая Николаевича выступало отсутствие в законодательстве Российской империи оснований для «отречения» (кивнём на крайний пост про Славную революцию).

Самым именитым легитимистом был Н. Н. Корево, первый обосновавший неправомерный характер отречения Николая. Ссылаясь на статью 39 Свода Основных законов («Император или Императрица, Престол наследующие, при вступлении на оный и миропомазании, обязуются свято наблюдать законы о наследии Престола»), он выделял особый статус русского монарха как Помазанника на Царство, носителя особой Божественной благодати. Религиозная нормативность, сочетавшаяся с правовой, не позволяла отречься Государю и Наследнику: «С религиозной точки зрения отречение Монарха — Помазанника Божия — является противоречащим акту Священного Его Коронования и Миропомазания; оно возможно было бы лишь путем пострига...». Этим оригинальным и очень популярным в бытность аргументом вооружились многие современные уважаемые правоведы и историки. К примеру, В. А. Томсинов пишет: «Отречение Николая II от императорского престола было отречением от священной обязанности и уже по одной этой причине незаконным. Можно отрекаться от прав, но нельзя отречься от долга, тем более царского, священного. Николай же отрекался не только за себя, но еще и за сына своего, что усугубляло беззаконие его поступка».

В действительности, отречение от Престола было предусмотрено законодательством статьей 37 законов: «При действии правил... о порядке наследия Престола, лицу, имеющему на оный право, предоставляется свобода отрешись от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании Престола» (таковых затруднений на февраль-март 1917 г. не имелось). В дополнение статья 38 подтверждала: «Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным».

Аспект отречения за сына Алексея вполне объяснялся привычной для того времени дерогацией (как мера, применяемая в чрезвычайных обстоятельствах). Вместе с тем, в соответствии со статьями 199 («попечение о малолетнем лице Императорской Фамилии принадлежит его родителям; в случае же кончины их или иных, требующих назначения опеки, обстоятельств попечение как о личности, так и об имуществе малолетнего и управление его делами вверяется опекуну») и 43 («назначение Правителя и Опекуна, как в одном лице совокупно, так и в двух лицах раздельно, зависит от воли и усмотрения Царствующего Императора...») поступок Николая был полностью юридически оправдан.

Не было и нарушения в формуляре, как на то ссылается Галковский. Карандашная подпись не меняла суть дела (ведь в таком случае большая часть законов Александра III не имела легитимности), отречение было скреплено подписью министра Императорского Двора Б. В. Фредериксом. «Таким образом, - пишет В. Ж. Цветков, - можно было говорить и о сохранении власти Дома Романовых, и о сохранении общего порядка управления, и о правопреемственности, к которой стремился Государь».

Единственным спорным моментом февральско-мартовской революции станет поступок Михаила Александровича. «Отказ от восприятия верховной власти» давал возможность трактовать этот акт как угодно (отречение, передача прав республиканскому правительству, попытка отложить коронацию и т.д.). В истории России не было подобного прецедента. Именно «отсрочка» вступления в должность Михаила имеет больше оснований для дальнейших дискуссий.