Чем это кончилось для Кефала? Он счастливо умер от старости.
Его сына Полемарха благодарные Афины периода Тридцати Тиранов, впрочем, ограбили и убили. По беспределу, мы бы сказали, хотя губители могли бы и сказать "ачотакова, он же метойк". Второй сын Лисий за большую взятку захватчикам организовал себе "он убежал" (помогло и то, что Полемарх переехал в собственно Афины, Лисий же остался жить у производств его отца в Пирее километрах в семи от центра принятия решений о произвольном грабеже неграждан), примкнул к демократической оппозиции в изгнании и потратил все силы и финансы на спонсирование демократии.
Когда демократическая оппозиция всё же отвоевала город и перебила Тиранов, Лисия, конечно же, гражданином не сделали. Предводитель демократов Фрасибул предложил наградить Лисия, по совокупности заслуг, гражданством — но дальше дело не прошло.
В числе судебный речей Лисий написал обвинительную против одного из Тридцати, Эратосфена, которого винил в убийстве своего брата — но, как метойк, он не мог бы выступать в суде, если только не передать своему простату готовый текст.
К чему нужен сей гигантский анекдот о произвольной юридической категории неграждан в классических Афинах?
"Недействительное гражданство" легко описать как исотелию. Человек несёт все обязанности гражданина, но привилегии ему фактически не положены, при формальном всеобщем равенстве.
Исотел действительно может быть очень богат и отличаться престижем, и даже курировать производства общегосударственной важности — как Кефал — но гражданской неприкосновенностью и политической правомочностью не пользоваться. Где формально и фактически, а где только лишь фактически — но с тем же результатом.
Исотел может нести и военную службу гоплитом, и спонсировать постройку триер, но гражданином от этого он не станет. Хорошо бы ветераны стали фактическими гражданами, конечно, хоть какое-то развитие — могут и не стать. Есть примеры обратного в два с половиной раза старше тысячелетней Руси.
Его сына Полемарха благодарные Афины периода Тридцати Тиранов, впрочем, ограбили и убили. По беспределу, мы бы сказали, хотя губители могли бы и сказать "ачотакова, он же метойк". Второй сын Лисий за большую взятку захватчикам организовал себе "он убежал" (помогло и то, что Полемарх переехал в собственно Афины, Лисий же остался жить у производств его отца в Пирее километрах в семи от центра принятия решений о произвольном грабеже неграждан), примкнул к демократической оппозиции в изгнании и потратил все силы и финансы на спонсирование демократии.
Когда демократическая оппозиция всё же отвоевала город и перебила Тиранов, Лисия, конечно же, гражданином не сделали. Предводитель демократов Фрасибул предложил наградить Лисия, по совокупности заслуг, гражданством — но дальше дело не прошло.
В числе судебный речей Лисий написал обвинительную против одного из Тридцати, Эратосфена, которого винил в убийстве своего брата — но, как метойк, он не мог бы выступать в суде, если только не передать своему простату готовый текст.
К чему нужен сей гигантский анекдот о произвольной юридической категории неграждан в классических Афинах?
"Недействительное гражданство" легко описать как исотелию. Человек несёт все обязанности гражданина, но привилегии ему фактически не положены, при формальном всеобщем равенстве.
Исотел действительно может быть очень богат и отличаться престижем, и даже курировать производства общегосударственной важности — как Кефал — но гражданской неприкосновенностью и политической правомочностью не пользоваться. Где формально и фактически, а где только лишь фактически — но с тем же результатом.
Исотел может нести и военную службу гоплитом, и спонсировать постройку триер, но гражданином от этого он не станет. Хорошо бы ветераны стали фактическими гражданами, конечно, хоть какое-то развитие — могут и не стать. Есть примеры обратного в два с половиной раза старше тысячелетней Руси.