Пруссакам и собакам вход разрешён
Кюнельт-Леддин является, пожалуй, самым характерным из высадившихся в Америке австрийцев – штирийский аристократ и монархист («все проблемы восходят к Французской Революции») он оказал значительное влияние на становление «палеоконсерваторов».
В книге «The Menace of the Herd, or Procrustes at Large» (1943) Леддин продвигает идею, что разрушение старого порядка открывает дорогу для построения всеобъемлющего государства на основе массовой идеологии социализма и/или национализма (это он называет термином herdism, т.е. стадность), а леволиберализм является лишь переходным этапом к «сверхдемократии» – тоталитарному и унифицирующему государству.
Но интересно другое – в книге отведено довольно много места под заплачки о том, что Германию объединила не культурная, католическая, аристократическая и плюралистическая Австрия, а бездушная и скотская Пруссия («как жаль, что хитрый план благословенных старичков не сработал, пили бы токайское»). Вот некоторые пассажи:
Стадные идентитарные националисты, которые считали Австрию неподходящей для лидерства в германском мире из-за её не-германского большинства, были активны как никогда. Но люди с историческим мышлением, уважением к традициям отказывались признавать Пруссию достойной для столь высокой роли. Южные немцы крайне не любили пруссаков за агрессивность и заносчивость. Ещё в 1840 году на казино в Баден-Бадене можно было увидеть таблички: «Пруссакам и собакам вход воспрещён».
Невыносимое поведение Пруссии заставило другие германские государства объединиться под эгидой Австрии. Но преступник восторжествовал благодаря своему превосходству в вооружении. Пруссия победила Германии.
Идентитаризм, выросший на прусских равнинах, стал победителем. Традиция и разнообразие отступили. Постепенно немцы были ассимилированы пруссачеством, даже на юге. Марксизм и национализм сосуществовали мирно, было лишь вопросом времени и обстоятельств, когда эти две идеологии с пылким восхищением Обществом и Государством объединятся в одну, и появится национал-социализм – бастард Маркса и Вагнера-Трейчке.
В 1866 году прусская армия уже внедрила игольчатые ружья – технический шаг вперед, на который военное министерство Австрии отказалось пойти из-за того, что патроны, снабженные маленькой иглой для воспламенения, часто взрывались во время тренировок. Но пруссаки, как истинные ученики Бентама и Макиавелли, видели только выгоду и не беспокоились о ранениях простых солдат.
Германская трагедия похожа на завоевание Китая маньчжурами – решительными, но дикими людьми с северо-восточной окраины Поднебесной Империи. Прусские бюрократы и торговцы навязали свои нравы остальным немцам как маньчжурские императоры и мандарины косички несчастным китайцам.
Парижская Франция хотя бы произвела декадентскую, городскую культуру людей вроде Тулуз-Лотрека, Золя, Анатоля Франса, Мане, Моне, Сезанна, Мопассана, Верлена, Рембо и Бодлера, а Второй Рейх после его объединения стал таким же стерильным как Италия после Рисорджименто.
Перемывает косточки Леддин и англосаксам в духе «так вы литералли Гитлера и создали, всю дорогу поддерживая пруссачество, живите теперь с этим»:
На Венском конгрессе Пруссия получила Рейнланд. Таким образом, Гогенцоллерны стали защитниками Рейха от французов вместо Габсбургов. А с новыми обязанностями приходят новые права и амбиции.
Можно представить себе клетку со львом и тигром, Австрией и Германией. Союзники убили льва, разрезали тушу на части, зажарили куски и оставили на тарелке. Затем они поиздевались над тигром как могли, подрезали ему хвост и уши, остригли когти и закрыли клетку. Наши «демократические» простачки были очень удивлены, когда зализав раны, тигр начал есть останки своего бывшего соседа.
Тут можно докрутить: «демократические» «простачки» «были очень удивлены». Ведь мы понимаем, кто всячески способствовал построению именно такого Дойчланда.
Между прочим, объединение Германии вокруг Вены – не менее интересный сюжет альтернативной истории, чем переросший Янкиленд Диксиленд. Хоть оба триумфа «южан» были бы жутко не «прогрессивными».
Кюнельт-Леддин является, пожалуй, самым характерным из высадившихся в Америке австрийцев – штирийский аристократ и монархист («все проблемы восходят к Французской Революции») он оказал значительное влияние на становление «палеоконсерваторов».
В книге «The Menace of the Herd, or Procrustes at Large» (1943) Леддин продвигает идею, что разрушение старого порядка открывает дорогу для построения всеобъемлющего государства на основе массовой идеологии социализма и/или национализма (это он называет термином herdism, т.е. стадность), а леволиберализм является лишь переходным этапом к «сверхдемократии» – тоталитарному и унифицирующему государству.
Но интересно другое – в книге отведено довольно много места под заплачки о том, что Германию объединила не культурная, католическая, аристократическая и плюралистическая Австрия, а бездушная и скотская Пруссия («как жаль, что хитрый план благословенных старичков не сработал, пили бы токайское»). Вот некоторые пассажи:
Стадные идентитарные националисты, которые считали Австрию неподходящей для лидерства в германском мире из-за её не-германского большинства, были активны как никогда. Но люди с историческим мышлением, уважением к традициям отказывались признавать Пруссию достойной для столь высокой роли. Южные немцы крайне не любили пруссаков за агрессивность и заносчивость. Ещё в 1840 году на казино в Баден-Бадене можно было увидеть таблички: «Пруссакам и собакам вход воспрещён».
Невыносимое поведение Пруссии заставило другие германские государства объединиться под эгидой Австрии. Но преступник восторжествовал благодаря своему превосходству в вооружении. Пруссия победила Германии.
Идентитаризм, выросший на прусских равнинах, стал победителем. Традиция и разнообразие отступили. Постепенно немцы были ассимилированы пруссачеством, даже на юге. Марксизм и национализм сосуществовали мирно, было лишь вопросом времени и обстоятельств, когда эти две идеологии с пылким восхищением Обществом и Государством объединятся в одну, и появится национал-социализм – бастард Маркса и Вагнера-Трейчке.
В 1866 году прусская армия уже внедрила игольчатые ружья – технический шаг вперед, на который военное министерство Австрии отказалось пойти из-за того, что патроны, снабженные маленькой иглой для воспламенения, часто взрывались во время тренировок. Но пруссаки, как истинные ученики Бентама и Макиавелли, видели только выгоду и не беспокоились о ранениях простых солдат.
Германская трагедия похожа на завоевание Китая маньчжурами – решительными, но дикими людьми с северо-восточной окраины Поднебесной Империи. Прусские бюрократы и торговцы навязали свои нравы остальным немцам как маньчжурские императоры и мандарины косички несчастным китайцам.
Парижская Франция хотя бы произвела декадентскую, городскую культуру людей вроде Тулуз-Лотрека, Золя, Анатоля Франса, Мане, Моне, Сезанна, Мопассана, Верлена, Рембо и Бодлера, а Второй Рейх после его объединения стал таким же стерильным как Италия после Рисорджименто.
Перемывает косточки Леддин и англосаксам в духе «так вы литералли Гитлера и создали, всю дорогу поддерживая пруссачество, живите теперь с этим»:
На Венском конгрессе Пруссия получила Рейнланд. Таким образом, Гогенцоллерны стали защитниками Рейха от французов вместо Габсбургов. А с новыми обязанностями приходят новые права и амбиции.
Можно представить себе клетку со львом и тигром, Австрией и Германией. Союзники убили льва, разрезали тушу на части, зажарили куски и оставили на тарелке. Затем они поиздевались над тигром как могли, подрезали ему хвост и уши, остригли когти и закрыли клетку. Наши «демократические» простачки были очень удивлены, когда зализав раны, тигр начал есть останки своего бывшего соседа.
Тут можно докрутить: «демократические» «простачки» «были очень удивлены». Ведь мы понимаем, кто всячески способствовал построению именно такого Дойчланда.
Между прочим, объединение Германии вокруг Вены – не менее интересный сюжет альтернативной истории, чем переросший Янкиленд Диксиленд. Хоть оба триумфа «южан» были бы жутко не «прогрессивными».