Прибежище религиозного скептика

Из разных житий святых можно узнать, как тот или иной подвижник слышал различные голоса, видел силуэты и всячески искушался от "злых демонов". Обычно такие повествования включали в различные книги для поучений монахов в борьбе со злыми духами и становились достоянием общественности. Интересно, как действовал Карл Юнг в подобных ситуациях.

***

В 1913 году, в возрасте 38 лет, Юнг начал испытывать ужасную «конфронтацию с бессознательным». У него были видения и он слышал голоса. Время от времени Карл беспокоится о том, что ему угрожает психоз или шизофрения. В одиночестве он начал практиковать метод, который он позже назвал активным воображением. Юнг записывал все, что он чувствовал или видел в небольших дневниках. Затем он начал переписывать эти заметки в большую книгу, переплетённую красной кожей, над которой он работал с перерывами в течение 16 лет.

Этот пример показывает, что Юнг до последнего оставался ученым и не возводил различные "видения" в ранг сверхъестественного события. Он был предельно честен с собой. Это поражает. Вспомнил фильм с Рассел Кроу "Игры разума".

http://www.hesse.ru/books/articles/?ar=33&page=1

Довольно интересная статья известного немецкого писателя и Нобелевского лаурета Г. Гессе «Друзья, довольно этих звуков!». Он ее опубликовал 3 ноября 1914 года в «Neue Zürcher Zeitung». В своем тексте писатель выразил отношение к Первой мировой войне. Пару цитат, которые меня зацепили:

1) В этом суть дела. Гете никогда не был плохим патриотом, хотя он и не сочинял в 1813 году национальных гимнов.
Любовь к человечеству он ставил выше любви к Германии, а ведь он знал и любил ее, как никто другой. Гете был гражданином и патриотом в интернациональном мире мысли, внутренней свободы, интеллектуальной совести, и в лучшие свои мгновения он воспарял на такую высоту, откуда судьбы народов виделись ему не в их обособленности, а только в подчиненности мировому целому.

2) И все же устранение войны остается нашей благородной целью и важнейшей задачей западной христианской цивилизации. Исследователь, ищущий средство против заразной болезни, не откажется от своей работы только потому, что его застала врасплох новая эпидемия. Мы тем более не откажемся от нашего идеала и не перестанем бороться за "мир на земле" и за дружбу всех людей доброй воли.

3) Жизнь стоит того, чтобы ее прожить, - в этом высший смысл и утешение всякого искусства, несмотря на то что никому из воспевавших ее не удалось избежать смерти. Пусть эта злополучная война заставит нас глубже, чем когда бы то ни было, почувствовать, что любовь выше ненависти, понимание выше озлобленности, мир благороднее войны. А иначе какая же еще от нее польза?

На родине Гессе не очень любили. Его осуждали, называли предателем и трусом. Но в ответ на это он все так же не переставал любить свою Родину, и все так же осуждал промилитаристскую пропаганду, поскольку ставил личность человека выше идеи.

Национализм не может быть идеалом — это особенно ясно теперь, когда нравственные устои, внутренняя дисциплина и разум духовных вождей с той и другой стороны проявили полнейшую несостоятельность. Я считаю себя патриотом, но прежде всего я человек, и, когда одно не совпадает с другим, я всегда встаю на сторону человека (Г. Гессе «Письма по кругу»; М. 1987; письмо Альфреду Шлейхеру).

“То, что мы называем верой, другие могут считать знанием”

Мой период неофитства был весьма интересным и увлекательным. Когда я приходил к вере, начинал ходить в Церковь, мир для меня казался полной загадок и чудесных явлений. Меня увлекали книги о древних аскетах-монахах, мне нравилось изучать их опыт молитвы и то, что из него выходило. А выходило следующее: монах мог плакать часами о своих грехах, видеть нетварный свет, общаться с ангелами и даже с самим Богом.

Во время моего неофитства я думал, что на каждом шагу меня подстерегают испытания в виде бесовских уловок, которые должны были сбить молодого христианина с пути истинного. Поэтому я заручался поддержкой своего ангела-хранителя и в часы опасностей (как мне казалось) я обращался к нему — своему верному другу, который охранял меня от нечистой силы. Ой, а что было, когда у меня случился первый сонный паралич! Тогда я подумал, что напрямую вступил в битву с темной силой. И как истинный воин Христов я прогонял это ощущение при помощи молитвы. (рассказал бы мне хоть кто-нибудь тогда об этом физиологическом явлении).

Я упивался рассказами о современных старцах, которые знают будущее, обладали даром предвидения и даже могли исцелять. А сколько рассказов о конце света! Их просто было не сосчитать. Они особо будоражили кровь и внушали чувство “избранности”: ведь я нахожусь в истинной православной вере, меня то уж Бог точно спасет.

К чему это я все? Конечно, такие периоды бывают у многих неофитов. Там, как правило, мало что остается от первоисточника. Между Евангелием и всеми этими повествованиями нет ничего общего. Но интересен тот факт, что для меня это не было верой. Это были знания. Я ощущал как наяву, что меня окружает духовный мир. Я был уверен во всем том, о чем написал выше. Да и бытие Бога для меня не было никакой верой, я просто знал, что он существует (сейчас, конечно, это не так. Но это другая тема).

На протяжении того времени, пока я получал образование и все больше взращивал в себе критическое мышление, я все больше убеждался в сказочности всего то, во что верил (что “знал”) раньше. Когда я перестал замечать ложные причинно-следственные связи (начал бороться с апофенией), то они чудесным образом куда-то исчезли. То ли бесы попрятались, то ли ангелы обиделись, но все эти сущности перестали играть какую-то важную роль. Ну а о взаимоотношениях с Богом — это отдельная тема, поскольку и там не все очевидно.

Написать об этом меня сподвиг французский эволюционный психолог, социальный и культурный антрополог Паскаль Буайе. Он приводит интересные факты из своей экспедиции. Оставлю ниже.


“В ходе антропологических экспедиций в Африку я изучал представителей народа фанг, утверждавших, что в селениях и в буше полно злых духов, которые нападают на людей, насылают на них болезни и уничтожают посевы. При этом мои знакомые фанг знали, что меня это не особенно заботит и что большинство европейцев на удивление равнодушны к воздействию духов и колдовства. Вот это, по-моему, и есть пример разницы между верой и неверием в духов. Но фанг смотрят на это по-другому. В их представлении духи действительно повсюду, просто на белых их сила почему-то не действует, то ли потому, что белые слеплены богом из другого теста, то ли потому, что у них имеется действенное антиколдовское снадобье. То, что мы называем верой, другие могут считать знанием”

Отрывок из книги
Объясняя религию. Природа религиозного мышления
Паскаль Буайе