“То, что мы называем верой, другие могут считать знанием”
Мой период неофитства был весьма интересным и увлекательным. Когда я приходил к вере, начинал ходить в Церковь, мир для меня казался полной загадок и чудесных явлений. Меня увлекали книги о древних аскетах-монахах, мне нравилось изучать их опыт молитвы и то, что из него выходило. А выходило следующее: монах мог плакать часами о своих грехах, видеть нетварный свет, общаться с ангелами и даже с самим Богом.
Во время моего неофитства я думал, что на каждом шагу меня подстерегают испытания в виде бесовских уловок, которые должны были сбить молодого христианина с пути истинного. Поэтому я заручался поддержкой своего ангела-хранителя и в часы опасностей (как мне казалось) я обращался к нему — своему верному другу, который охранял меня от нечистой силы. Ой, а что было, когда у меня случился первый сонный паралич! Тогда я подумал, что напрямую вступил в битву с темной силой. И как истинный воин Христов я прогонял это ощущение при помощи молитвы. (рассказал бы мне хоть кто-нибудь тогда об этом физиологическом явлении).
Я упивался рассказами о современных старцах, которые знают будущее, обладали даром предвидения и даже могли исцелять. А сколько рассказов о конце света! Их просто было не сосчитать. Они особо будоражили кровь и внушали чувство “избранности”: ведь я нахожусь в истинной православной вере, меня то уж Бог точно спасет.
К чему это я все? Конечно, такие периоды бывают у многих неофитов. Там, как правило, мало что остается от первоисточника. Между Евангелием и всеми этими повествованиями нет ничего общего. Но интересен тот факт, что для меня это не было верой. Это были знания. Я ощущал как наяву, что меня окружает духовный мир. Я был уверен во всем том, о чем написал выше. Да и бытие Бога для меня не было никакой верой, я просто знал, что он существует (сейчас, конечно, это не так. Но это другая тема).
На протяжении того времени, пока я получал образование и все больше взращивал в себе критическое мышление, я все больше убеждался в сказочности всего то, во что верил (что “знал”) раньше. Когда я перестал замечать ложные причинно-следственные связи (начал бороться с апофенией), то они чудесным образом куда-то исчезли. То ли бесы попрятались, то ли ангелы обиделись, но все эти сущности перестали играть какую-то важную роль. Ну а о взаимоотношениях с Богом — это отдельная тема, поскольку и там не все очевидно.
Написать об этом меня сподвиг французский эволюционный психолог, социальный и культурный антрополог Паскаль Буайе. Он приводит интересные факты из своей экспедиции. Оставлю ниже.
“В ходе антропологических экспедиций в Африку я изучал представителей народа фанг, утверждавших, что в селениях и в буше полно злых духов, которые нападают на людей, насылают на них болезни и уничтожают посевы. При этом мои знакомые фанг знали, что меня это не особенно заботит и что большинство европейцев на удивление равнодушны к воздействию духов и колдовства. Вот это, по-моему, и есть пример разницы между верой и неверием в духов. Но фанг смотрят на это по-другому. В их представлении духи действительно повсюду, просто на белых их сила почему-то не действует, то ли потому, что белые слеплены богом из другого теста, то ли потому, что у них имеется действенное антиколдовское снадобье. То, что мы называем верой, другие могут считать знанием”
Отрывок из книги
Объясняя религию. Природа религиозного мышления
Паскаль Буайе
Мой период неофитства был весьма интересным и увлекательным. Когда я приходил к вере, начинал ходить в Церковь, мир для меня казался полной загадок и чудесных явлений. Меня увлекали книги о древних аскетах-монахах, мне нравилось изучать их опыт молитвы и то, что из него выходило. А выходило следующее: монах мог плакать часами о своих грехах, видеть нетварный свет, общаться с ангелами и даже с самим Богом.
Во время моего неофитства я думал, что на каждом шагу меня подстерегают испытания в виде бесовских уловок, которые должны были сбить молодого христианина с пути истинного. Поэтому я заручался поддержкой своего ангела-хранителя и в часы опасностей (как мне казалось) я обращался к нему — своему верному другу, который охранял меня от нечистой силы. Ой, а что было, когда у меня случился первый сонный паралич! Тогда я подумал, что напрямую вступил в битву с темной силой. И как истинный воин Христов я прогонял это ощущение при помощи молитвы. (рассказал бы мне хоть кто-нибудь тогда об этом физиологическом явлении).
Я упивался рассказами о современных старцах, которые знают будущее, обладали даром предвидения и даже могли исцелять. А сколько рассказов о конце света! Их просто было не сосчитать. Они особо будоражили кровь и внушали чувство “избранности”: ведь я нахожусь в истинной православной вере, меня то уж Бог точно спасет.
К чему это я все? Конечно, такие периоды бывают у многих неофитов. Там, как правило, мало что остается от первоисточника. Между Евангелием и всеми этими повествованиями нет ничего общего. Но интересен тот факт, что для меня это не было верой. Это были знания. Я ощущал как наяву, что меня окружает духовный мир. Я был уверен во всем том, о чем написал выше. Да и бытие Бога для меня не было никакой верой, я просто знал, что он существует (сейчас, конечно, это не так. Но это другая тема).
На протяжении того времени, пока я получал образование и все больше взращивал в себе критическое мышление, я все больше убеждался в сказочности всего то, во что верил (что “знал”) раньше. Когда я перестал замечать ложные причинно-следственные связи (начал бороться с апофенией), то они чудесным образом куда-то исчезли. То ли бесы попрятались, то ли ангелы обиделись, но все эти сущности перестали играть какую-то важную роль. Ну а о взаимоотношениях с Богом — это отдельная тема, поскольку и там не все очевидно.
Написать об этом меня сподвиг французский эволюционный психолог, социальный и культурный антрополог Паскаль Буайе. Он приводит интересные факты из своей экспедиции. Оставлю ниже.
“В ходе антропологических экспедиций в Африку я изучал представителей народа фанг, утверждавших, что в селениях и в буше полно злых духов, которые нападают на людей, насылают на них болезни и уничтожают посевы. При этом мои знакомые фанг знали, что меня это не особенно заботит и что большинство европейцев на удивление равнодушны к воздействию духов и колдовства. Вот это, по-моему, и есть пример разницы между верой и неверием в духов. Но фанг смотрят на это по-другому. В их представлении духи действительно повсюду, просто на белых их сила почему-то не действует, то ли потому, что белые слеплены богом из другого теста, то ли потому, что у них имеется действенное антиколдовское снадобье. То, что мы называем верой, другие могут считать знанием”
Отрывок из книги
Объясняя религию. Природа религиозного мышления
Паскаль Буайе