Не знаю, что за условия ему поставили чекисты, но шмотки, технику и доллары ему вернули.
Это точно.
И Зяма стал как прежде ездить за рубеж, привозить впечатления и дефицитные товары и торговать ими у комиссионных магазинов и на "плешке".
Плешка это было место недалеко от Красной Площади.
Там собирались фарцовщики.
Зяма торговал, все торговали.
Только вскоре барыги стали пропадать с плешки.
Один за одним.
И садиться в тюрьму.
И только Зяма не садился.
А продолжал ездить за границу, торговать шмотками и покупать доллары.
Зяма, как тогда говорили, стал петь.
Сейчас бы его наверное прирезали.
Или застрелили.
А тогда ведь люди другими были, наивными, доверчивыми.
А уже началась проклятая перестройка.
И в стране начался бардак.
А Зяма пошёл на Арбат и нашёл там себя успешным барыгой.
За рубеж ездить стало временно невозможно и он занялся торговлей арбатскими сувенирами.
На Арбат приходило очень много иностранцев и Зяма продавал им советские ордена и медали, военные мундиры фронтовиков, военные зимние шапки, валенки, знамёна.
Я тогда не мог сформулировать своё отношение ко всему этому.
Было видимо не совсем до того.
А сейчас (совершенно вне контекста его стукаческого сучьего характера) я могу точно сказать - все эти барыги, торговавшие знамёнами и орденами Родины, были подонками и негодяями.
А Зяма был ещё и стукач.
И на Арбате точно так же стали пропадать барыги.
Но именно те, кто брал валюту.
А валюту тогда брали абсолютно все.
Лакмусом во всём этом было то, что садились все, кроме Зямы.
И в какой-то момент все вдруг это поняли.
Ну вернее не вдруг.
Была ментовская облава на валютчиков.
А арбатские менты все были прикормлены барыгами, получали ежедневную долю от них.
Поэтому, когда начались КГБшные точечные аресты валютчиков, менты сами пришли к барыгам и сообщили, что кто-то сливает своих.
А на улице всё очень быстро выясняется.
Очертили круг возможных людей, исключили этого, этого, того.
И получилось, что (не стану называть погоняла людей того времени - кое-кто из них стал уже бооольшим человеком) кроме Зямы и ещё двоих-троих, стучать было некому.
А Зяма был там уже в доверии и в авторитете.
И был на всех этих разборах.
И понимал, что вскоре ему будет пизда.
На Арбате за такое сразу поставили бы на молотки.
Зяма быстро побежал к своим кураторам.
И кураторы сделали потрясающую "обезьянку".
Буквально на следующий день, когда все барыги со своими полными знамён и мундиров ларьками, стояли с самого утра посередине Арбата, а между ними сновали цыгане, кришнаиты, иностранцы, нищие и прочая, вдруг со стороны Смоленки раздался понятный всем длинный свист.
Барыги кинулись паковать своё добро, скидывать знакомым продавцам соседних магазинов наличную валюту и оружие (а многие тогда ходили с оружием, со стволами, с наганами).
С двух сторон - со Смоленки, от МИДа и со стороны бульвара - шли быстрым шагом ЧУЖИЕ менты.
Винтили всех.
Конечно, такого беспредела, как сейчас, не было.
Никто никого не бил.
Наручников не надевали.
Далее ⏬
Это точно.
И Зяма стал как прежде ездить за рубеж, привозить впечатления и дефицитные товары и торговать ими у комиссионных магазинов и на "плешке".
Плешка это было место недалеко от Красной Площади.
Там собирались фарцовщики.
Зяма торговал, все торговали.
Только вскоре барыги стали пропадать с плешки.
Один за одним.
И садиться в тюрьму.
И только Зяма не садился.
А продолжал ездить за границу, торговать шмотками и покупать доллары.
Зяма, как тогда говорили, стал петь.
Сейчас бы его наверное прирезали.
Или застрелили.
А тогда ведь люди другими были, наивными, доверчивыми.
А уже началась проклятая перестройка.
И в стране начался бардак.
А Зяма пошёл на Арбат и нашёл там себя успешным барыгой.
За рубеж ездить стало временно невозможно и он занялся торговлей арбатскими сувенирами.
На Арбат приходило очень много иностранцев и Зяма продавал им советские ордена и медали, военные мундиры фронтовиков, военные зимние шапки, валенки, знамёна.
Я тогда не мог сформулировать своё отношение ко всему этому.
Было видимо не совсем до того.
А сейчас (совершенно вне контекста его стукаческого сучьего характера) я могу точно сказать - все эти барыги, торговавшие знамёнами и орденами Родины, были подонками и негодяями.
А Зяма был ещё и стукач.
И на Арбате точно так же стали пропадать барыги.
Но именно те, кто брал валюту.
А валюту тогда брали абсолютно все.
Лакмусом во всём этом было то, что садились все, кроме Зямы.
И в какой-то момент все вдруг это поняли.
Ну вернее не вдруг.
Была ментовская облава на валютчиков.
А арбатские менты все были прикормлены барыгами, получали ежедневную долю от них.
Поэтому, когда начались КГБшные точечные аресты валютчиков, менты сами пришли к барыгам и сообщили, что кто-то сливает своих.
А на улице всё очень быстро выясняется.
Очертили круг возможных людей, исключили этого, этого, того.
И получилось, что (не стану называть погоняла людей того времени - кое-кто из них стал уже бооольшим человеком) кроме Зямы и ещё двоих-троих, стучать было некому.
А Зяма был там уже в доверии и в авторитете.
И был на всех этих разборах.
И понимал, что вскоре ему будет пизда.
На Арбате за такое сразу поставили бы на молотки.
Зяма быстро побежал к своим кураторам.
И кураторы сделали потрясающую "обезьянку".
Буквально на следующий день, когда все барыги со своими полными знамён и мундиров ларьками, стояли с самого утра посередине Арбата, а между ними сновали цыгане, кришнаиты, иностранцы, нищие и прочая, вдруг со стороны Смоленки раздался понятный всем длинный свист.
Барыги кинулись паковать своё добро, скидывать знакомым продавцам соседних магазинов наличную валюту и оружие (а многие тогда ходили с оружием, со стволами, с наганами).
С двух сторон - со Смоленки, от МИДа и со стороны бульвара - шли быстрым шагом ЧУЖИЕ менты.
Винтили всех.
Конечно, такого беспредела, как сейчас, не было.
Никто никого не бил.
Наручников не надевали.
Далее ⏬