О, она была даже раздражена. Даже не столько моей маленькой наглостью, сколько от собственной растерянности; пусть я и знал, в какой степени непредсказуемой личностью слыву в её кругах, было ясно, что такого разговора моя болезнетворная муза ожидала меньше всего. Меня же ничуть не поразила исходящая реакция, хоть на секунду сердце и кольнуло черной досадой, природу которой я разобрать не успел — слишком уж выжидающе на меня смотрели ошеломленные глаза напротив.
«Возможно, как видишь», температура моей интонации снизилась на пару градусов, стоило глазам сопроводить гулкое падение цветов из рук девушки. «Будь это невозможным, глупая Хёна, мы бы не тратили время друг друга здесь. Я не просто так избрал именно тебя... Знаешь ли, мне пришлось совершить не одно умозаключение, прежде чем я понял, что тянет меня на дно».
Слова давались размеренно, как на подбор, хоть я и по-прежнему слабо представлял, чем ответит моя ненаглядная оппонентка на каждый следующий вывод. Медленно обходя её круг за кругом, я продолжил.
«Сперва мы думали, что это очередной вирус, занесенный новым неказистым сотрудником», и я вспомнил первый день так, словно он был вчера, поспешив отвлечься продолжением суждения, «Потом мне показалось, что я просто перенервничал, пока не стал видеть тебя с каждым новым симптомом. С каждым падением. С каждым... бутоном, Хёна. Понравился мой букет?»
Издёвка. Минутами ранее она отбросила мою руку, так, будто мы были бесповоротно чужими. Где-то изнутри я, может быть, даже оскорбился этому моменту, но теперь же вновь бездумно смотрел в ее глаза, наблюдая за переплёскивающимися там догадками.
«Я собирал их с того самого момента, как только понял, отчего этот недуг меня посетил... И мне больше всего хочется вернуться в строй. Для чего и нужна твоя помощь.»
Я скользнул ближе; небольшая разница в росте, конечно, создавала неудобство, — в уличных условиях никто не подставит ступеньку со всей учтивостью — но не мешала абсолютно, и я приподнял прядь ее волос, медленно прогладив.
«Мне нужно, чтобы ты тоже чувствовала.»